- Немудрено, - меланхолично откликнулся Ваттье, - в такой глуши-то.
Им владела некоторая лиричность: де Ридо и раньше любил долгие конные прогулки, а после года, проведенного в карцере, стал особенно ценить возможность свободно перемещаться на расстояния, превышающие ширину тюремного двора.  Его, конечно, не держали в камере постоянно, и положенные шефу разведки прогулки носили почти светский характер - с посетителями, встречами и редкими визитами от самого императора - но какими бы вольностями ни пользовался высокопоставленный арестант, он все еще оставался арестантом, и потому по вечерам засыпал на узкой койке, заваленной бумагами, а просыпаясь утром, видел солнце лишь в узком окошке под самым потолком камеры.
Кстати, поэтому Ваттье сейчас щеголял нетипичной для империи бледностью, которую придворные дамы находили романтической, а сам де Ридо - чахоточной, и оттого лишь с большим удовольствием подставлял лицо яркому солнцу и теплому ветру.
Солнце, ясное дело, тут же поспешило спрятаться, а ветер - утихнуть, как бы намекая виконту, что за время его заключения мир не успел поменять своего к нему отношения; и в качестве жирной точки в этом утверждении мир вмазал Ваттье в глаз крупной дождевой каплей, так что во внутренний двор замка Ымрах шеф имперской разведки въезжал с видом лихим и дурацким - чуть не вываливаясь из седла и отчаянно растирая веко.
- А, да чтоб тебя... надеюсь, они там уже обо всем распорядились.
Дождь стремительно усиливался.
Во дворе их встречали растерянные жители замка во главе с кастеляном: застигнутые врасплох и не ожидавшие столь высокопоставленных гостей, они явно терялись в догадках о целях императорского визита, и оттого приветствие выходило несколько нервным и затягивалось. Хозяева бесконечно кланялись, выражали и заверяли - и поклоны их были достаточно низкими, а заверения - почтительными, но от взора Ваттье не укрылось отсутствие среди них самого хозяина замка.
- Господин барон отсутствует? - вольности походного этикета позволяли де Ридо говорить вперед императора, и шеф разведки не преминул этим воспользоваться.
- Господин барон... в опочивальне, - то ли от страха, то ли от природной пришибленности, кастелян разговаривал так, будто находится при смерти, и оттого каждая его фраза терялась в шуме дождя и казалась незавершенной, - просим нас понять... мы не ожидали визита от Его Императорского Величества... для нас честь...
- Понятно.
Лицо кастеляна пошло красными пятнами - Ваттье ужасно не любил людей такой расцветки, потому что за этой маскировочной окраской обычно скрывались всевозможные неприятные тайны, и хорошо, если в данном случае речь идет о постельных пристрастиях барона Ымраха, а не о его политических взглядах. С другой стороны, особо впечатлительным трепет внушало одно имя императора Нильфгаарда, а кастелян имел вид человека глубоко нездорового, и новость о личном визите Белого Пламени вполне могла довести его предынфарктного состояния, и никакого двойного дна в его поведении, возможно, не имелось.
Он-то не слышал, как задорно Его Величество рассказывает байки про их гербовый факел.
Их все еще держали во дворе, белые манжеты промокали, а Ваттье начинал раздражаться.
- Мы проверим предназначенные Его Величеству покои.
- Не стоит беспокойства, - вяло возразил кастелян, явно понимавший тщетность споров, но отчего-то в них все равно вступавший, - барон Ымрах - верный вассал Его Императорского Величества... В стенах его дома Его Императорское Величество в полной безопасности... Это честь для нас, принимать...
Виконт Эиддон наградил его задумчивым взглядом, и кастелян сник.
- Это не был вопрос. - вкрадчиво пояснил Ваттье. - Кинвайл, Инир, займитесь.
Два гвардейца шагнули вперед, окружая кастеляна, и тот из пятнистого сделался землистым; остальные попятились от надвигающихся бойцов "Имперы" и принялись кланяться еще усерднее - в целом, картина не слишком отличалась от любого визита Эмгыра куда бы то ни было, но Ваттье упорно не покидало какое-то странное ощущение неправильности происходящего. Что-то было не так - то ли лица уж чересчур испуганные, то ли речи невнятные... ну, или господин главный шпион просто отвык от общения с обычными людьми за год затворничества.
В чем-то этот год можно было считать неплохим.
Руки кастеляну, во всяком случае, Ваттье бы подавать не стал. Зачумленный какой-то.
- А мы, с вашего позволения, войдем под крышу. У меня сейчас за шиворотом - вызимское болото.

Ваттье всей душой восставал против идеи обедать здесь - откровенно говоря, даже мысль о том, чтобы провести лишний час под крышей этого замка стремительно начинала казаться ему крайне, крайне дурной, и шеф разведки был полон решимости донести это до императора, однако прежде него заговорить успел кастелян.
- Допилси... - тоскливо выдохнул он за спиной у Ваттье все тем же меланхолично-подыхающим тоном.
И поспешно переломился пополам перед императором, осознав, видимо, что высказался невпопад.
Виконт обернулся и с некоторым удивлением обозрел горстку обитателей замка, что топтались у самого входа и глядели на покойного хозяина с печалью, но без особого ужаса - что тоже казалось странным: обычно мирные жители на убийства реагировали несколько более нервно, особенно если речь шла об их сюзерене.
- Барон пил? - уточнил де Ридо.
- Не то слово... Сначала просто пил, потом дуэндэ гонять начал... Страсть что было, то чуть не убьет, то чуть сам не убьется... Мы его порой нет-нет, да и запирали в спальне... Для безопасности его, значит...
Ваттье вопросительно взглянул на аэп Мора и капитан только коротко кивнул.
- Это правда, виконт - у него под кроватью просто склад бутылок, и горы битого стекла по углам. Спиртом пахнет, как в алхимической лаборатории.
- Что ж ты сразу не сказал? - виконт развернулся к кастеляну.
- Так не велено было... Да еще перед его Императорским Величеством...
- Вот именно поэтому, - проникновенно сказал Ваттье де Ридо, обращаясь к молчаливой публике у дверей, - секреты от императора не только подозрительны, но и смертельно опасны.

Обед все-таки подали, тело - унесли, но о нем обедающим выразительно напоминало бурое пятно, что таки успело впитаться в столешницу и сейчас смущало взор шефа разведки свидетельством о крайне неудачном знакомстве с бароном Ымрахом. Начинать пребывание в гостях с убийства было плохой приметой даже на вкус Ваттье, поэтому обедал он без особого энтузиазма, много думал, и чем больше думал, тем меньше ему хотелось есть. Так и не поверив на слово капитану "Имперы", де Ридо сам поднялся в спальню хозяина замка, и вынужден был признать, что объяснение кастеляна оказывалось похожим на правду: комната барона была захламлена настолько, что производила впечатление нежилой - кровать с подломившимся ножками, битая посуда, раскиданные по полу вещи и - бутылки. Огромное количество бутылок, битых и целых, и часть из них еще хранила слабый запах спирта: и виконт, и гвардейцы как гончие по очереди обнюхали одну и пришли к единодушному выводу, что хранилась в нем отнюдь даже не вино.
Словом, спальня покойного барона более всего напоминала логово совершенно пропащего пьяницы.
Бутылки, кстати, были винными, а вот битое стекло по углам - прозрачным, словно там расколотили с десяток лабораторных склянок; и у Ваттье были основания предполагать, что неудовлетворенный крепостью здешних алкогольных напитков барон заказал некоему алхимику какую-то особенно забористую дрянь.
Возможно, это Ымраха и сгубило.
Все это он по возвращении изложил императору, завершив доклад веским:
- ...в любом случае, я рекомендовал бы покинуть этот замок, Ваше Величество.
Они стояли у окна, выходившего на внутренний двор, и сквозь пелену дождя можно было слабо различить, как время от времени от стены к стене проскальзывают смутные силуэты спешащих куда-то слуг - те оказывались просто удивительно невозмутимы и покорны воле императора: весть о смерти хозяина, кажется, не произвела ни на кого не только пугающего, но и сколь-нибудь сильного впечатления.
Или они просто впали в ступор от ужаса.
В любом случае де Ридо было неспокойно.
- Мне здесь не нравится. - помедлив, пояснил свое предложение Ваттье, осознавая, однако, сколь беспомощно это звучит. - Вся эта история с бароном... слишком спокойные слуги... Кто их знает, вдруг они решат отомстить. Мы выставим охрану, конечно, но я бы не рисковал. Если мы выедем сейчас, то успеем добраться до Рудд Маэна... чуть затемно.
Виконт отчаянно искал убедительные аргументы, но правда состояла в том, что его промятая тюремными нарами пятая точка заговорила вдруг удивительно громко и отчетливо, и ничего хорошего речь ее ни виконту, ни его императору не обещала.

Отредактировано Ваттье де Ридо (15.02.2017 15:34)

- Хорошо, если так. - сухо сказал Ваттье.
И поправил промокшие перчатки.

- От императора не отходить, - походя раздавал указания де Ридо, - чтобы рядом с ним меньше четырех человек не было, понятно?
- Да, господин виконт.
Обитателей замка в помещение пришлось загонять, как скот в стойло, и шли они туда с точно такой же овечьей покорностью: их, кажется, невозможно было пронять ничем, и буквально через полчаса все они разбрелись по замку и вернулись к выполнению своих обязанностей. На конюшне уныло орали высекаемые конюхи; вместе с ними секли и ключника, найденного по приказу Ваттье, который внезапно заартачился, не желая отдавать ключи, и тем самым вызвал гнев теперь уже виконта. Дождь лил уже который час, то усиливаясь, то уменьшаясь, но заканчиваться совершенно никак не собирался.
- Лошадей нашли?
- На всех не хватит, господин виконт.
- Плевать уже, главное, чтобы хватило на императора с эскортом. Я останусь здесь, все равно нужно разбираться. Охрану к ним приставили?
- Да.
- Хорошо.
Отданные в распоряжение шефа разведки бойцы "Имперы" вместе с самим Ваттье методично прочесывали замок, и пока более всего в глаза бросалась странная двойственность здешней обстановки: одни комнаты производили впечатление давно заброшенных; другие, напротив, были скучны своей благопристойной вылизанностью - повсюду гобелены с Великим Солнцем, ни одного подозрительного письма, никаких оставленных вещей.
Вообще ничего личного.
На кухне допрашивали кухарок, слуг и вообще всех, кто подвернется под руку, но те, осоловело глядя на гвардейцев, все как один бубнили нечто однообразно-невразумительное: барон пил, с сеном вышла ошибка, странного не замечали, жалоб нет, слава императору.
- Где кастелян?

Капитан аэп Мор имел вид печальный и одухотворенный, и глядел куда-то чуть выше плеча шефа разведки, явно созерцая вещи, простому человеческому глазу недоступные.
- Что значит "пропал"? - повторил Ваттье. - Куда он мог пропасть?
- При всем уважении, господин виконт, если бы мы знали, куда он мог пропасть, мы бы его оттуда уже вытащили.
Де Ридо метнул неприязненный взгляд на капитана, но промолчал. Со стороны коридора послышался звук быстрых шагов, и Ваттье едва успел обернуться, когда на пороге возникли двое гвардейцев - на лицах их читалось несвойственное бойцам "Имперы" замешательство, и это почти пугало.
- Господин виконт, глядите.
Ваттье с удивлением покрутил в руках обруч голубоватого металла - размыкающийся надвое, и оттого похожий на оковы, но слишком широкий для рук или ног.
- Это двимеритовый ошейник, - с некоторым недоумение узнал Ваттье, - где вы это нашли?
- В комнате внизу, господин виконт. К ней ключа на связке не было, нам пришлось выбить дверь столом. Там еще есть. Показать?

- Уезжайте немедленно, Ваше Величество. - с порога потребовал де Ридо.
И тут же поспешно поклонился, дабы как-то сгладить нервную резкость своих слов.
- Прошу прощения, Ваше Величество, но здесь творится какая-то чертовщина, и в этом, кажется, замешаны чародеи.
Объяснить причину своих догадок виконт не успел: словно в подтверждение его слов со стороны двора раздался вопль - протяжный и страшный, из тех, что обрываются навсегда, вселяющий ужас даже в тех, кто привык к ужасному.
Ваттье рванулся к окну, но аэп Мор успел раньше него.

Отредактировано Ваттье де Ридо (17.02.2017 16:30)

"Темерцы", - убито думал Ваттье, лежавший на полу придавленным августейшей рукой с одной стороны и сапогом капитана аэп Мора с другой. В голове слегка звенело одновременно от удара и от далеких завываний.
Темерцев он, однако, быстро передумал: те представлялись ему ребятами зловредными, но лишенными истеричного фанатизма, необходимого для подобных представлений; а обладателей необходимого религиозного надрыва в масштабах государства Ваттье знал только одних.
"Реданцы", - твердо решил де Ридо.
И сел на полу, отпихнув в сторону ногу капитана - ровно в тот момент, когда аккурат к нему под бок прилетел один из штурмовавших двери, явно не ожидавший того, что эти двери перед ним внезапно дружелюбно откроют. Ваттье оценил кульбит и перевел взгляд на остальных вошедших, что равно не походили ни на темерцев, ни на реданцев, и более всего напоминали, собственно, жителей замка Ымрах, безразличие во взоре которых внезапно сменилось на нездоровое воодушевление. Вилы, косы и прочий сельскохозяйственный инвентарь в руках придавал визитерам особенной импозантности; в задних рядах кто-то беспечно размахивал факелом, угрожая подпалить украшавшие темный коридор гобелены.
Возглавлял процессию бесследно пропавший, но теперь не в добрый час отыскавшийся кастелян, обряженный в престранного вида хламиду, что помнила, похоже, еще самого первого Ымраха сопливым младенчиком.
- Убоись! - тоненько возопил кастелян, и Ваттье, не сразу расслышавший его правильно, успел удивленно моргнуть, прежде, чем понял сначала свою ошибку, а потом - что рассиживаться на полу, пожалуй, не время.
Капитан аэп Мор помог виконту подняться. "Импера" сомкнула ряды.
- Убоись, - торжественно повторил кастелян, - враг человеческий.
- Да кто вас только словам таким научил? - раздосадованно поинтересовался Ваттье, потирая ушибленную челюсть.
- Смерть вестнику вечной зимы! - невпопад ответил кастелян, для разнообразия переставший помирать на каждом слове.
Вилы угрожающе нацелились в сторону гвардейцев и те чуть отступили: смех смехом, но толпа разъяренных людей с острыми штуками вызывала опасение даже у обученных бойцов. Особенно у обученных бойцов - ясно представлявших себе всю опасность, исходящую от толпы фанатиков, вооруженных, возможно, как попало, но компенсирующих недостаток подготовки пылом и количеством. Количество, кстати, Ваттье определить затруднялся: "хвост" колонны терялся где-то в темноте замковых коридоров, и там их могло быть как два человека, так и два десятка.
Но в любом случае их выходило больше. Гораздо больше.
Мрачные лица гвардейцев выражали решимость умереть под косами, но императора защитить. Мрачные лица наступающих ымрахцев говорили о том, что буквально выкосить гвардию они вполне готовы. Ваттье лихорадочно продумывал варианты спасения, но то внезапно пришло, откуда не ждали.
От следующего далекого вопля выбило стекла в зале - те брызнули во все стороны, обдавая всех присутствующих градом осколков - и со стены внезапно упали все прилипшие металлические предметы, а заодно - тяжелый ковер с Великим Солнцем, открывший спрятанный за собой дверной проем, что использовался, видимо, подносившей блюда прислугой.
Ваттье поспешно переглянулся в капитаном аэп Мором.
"Отступаем", - одними губами сказал Ллеу.
Де Ридо коротко кивнул, и первым пнул скамью, переворачивая ее на пол.

В общем, к выходу они пробились почти без потерь, если таковой не считать распоротую руку гвардейца, которую сейчас спешно перевязывали обрывками очередного гобелена.
- Смерть снежной блуднице! - напоследок успел пожелать кастелян прежде, чем "Импера" захлопнула дверь перед носом у нападающих, что моментально начали в эту дверь колотиться с мушиным остервенением.
В коридоре было темно, пыльно и тесно - еду тут, видимо, не носили уже давно, и убираться, очевидно, перестали ровно тогда же: гирлянды пыльной паутины под потолком, серые от пыли знамена с солнцем и редкие, тускло горящие свечные огарки, дававшие больше копоти, чем света, явственно свидетельствовали о том, что прислуга об этом ходе вспоминала нечасто. Ваттье особенно беспокоило, что на выходе их могут поджидать остатки фанатиков, и учитывая, что меч в тесном коридоре свободно достать было нельзя, поединок мог выйти неравным.
Но им не оставалось ничего, кроме как спускаться вниз.
- Я не знаю, что здесь происходит. - честно признался главный шпион, полагавший, что пытаться изображать компетентность уже нет ни сил, ни смысла. - Выглядит, как местечковый культ, у которого есть какие-то претензии к вам лично, ваше величество.

Отредактировано Ваттье де Ридо (20.02.2017 15:16)

Надежду Ваттье де Ридо почитал опасной ересью - в разы опаснее здешней глупой сказки про Вестника Зимы и его недостойную спутницу. Надежда была хитрее и тлетворнее - она заманивала в сети, что держали крепче, чем прибитая к стене цепь, и уводила в места гораздо более пугающие, чем загаженный до потолка подвал.
Короче, надежду Ваттье не уважал и потому старался ее не испытывать, так что наверняка мог сказать: орет - чародей. Отчего орет и чего этими воплями пытается добиться - вопрос, который прояснить было бы здорово, но необязательно; главное - этого чародея заткнуть и желательно навсегда, во-первых, потому, что от его криков шатаются стены, а во-вторых, потому что, кроме шуток, надоел.
Ваттье зажимал нос ладонью и брезгливо оглядывал алтарь из мусора, огрызки свеч и равномерно размазанное по полу дерьмо - в принципе, каков культ, таков и антураж, удивительно только, что все жители замка так единодушно обратились в эту грязную, обтрепанную веру. В какой-то момент его блуждающий взгляд столкнулся с неприятно сосредоточенным взором капитана "Имперы", что стоял от шефа разведки на расстоянии разбитой бочки - де Ридо сначала показалось, что на аэп Мора здешняя грязь производит даже более сильное впечатление, чем на него самого, но тот думал явно о другом.
- У меня на конюшне остались люди, - напряженно проговорил Ллеу аэп Мор.
Ваттье поморщился и отвел глаза.
- Если живы, заберем их по дороге к воротам, - сухо сказал он, обозначая сразу и свое отношение к надежде, и перспективам гвардейцев, - если нет, заберем тела. Тут где-то должен быть еще один выход - как-то этот козодой же выбрался отсюда, минуя обеденный зал.
Местоположение выхода они определили по свечному пламени, что упорно клонилось к лестнице, обозначая сквозняк: короткий темный коридор заканчивался вывороченной дверью, через которую, видимо, здешний пророк Великого Солнца и покинул свою засранную обитель, дабы занять полагающееся ему место на небосклоне. Гвардейцы привычно сомкнули ряды, на всякий случай заслоняя императора от всего, что могло ожидать его снаружи, и Ваттье в очередной раз нервно переглянулся с капитаном аэп Мором.
И не зря.

- Живенько. - по достоинству оценил Ваттье происходящее во дворе.
И ухватился за развороченный косяк, чтобы не снесло очередным порывом магического ветра.
Назвать творившееся снаружи шабашем значило бы существенно занизить градус оживления: рассредоточившиеся по всему двору поклонники Великого Солнца с экстатическим восторгом приветствовали пришествие своего божества во плоти - или кем там они считали стоявшего перед ними на четвереньках голого мужика, что кататонически раскачивался из стороны в сторону посреди двора? Последний выглядел особенно живописно благодаря окружавшему его зеленому свечению, то вспыхивающему ярче, то чуть угасающему, и мелкой утвари, небольшой воронкой медленно вращавшейся вокруг пророка. Зеленое сияние время от времени выбрасывало яркие протуберанцы - каждое такое явление встречалось восторженным визгом и бряцаньем вериг, в которые были облачены неожиданно многие из присутствующих.
Гости из столицы в тематику этого маскарада категорически не вписывались, но хорошей новостью оказывалось то, что в сторону императора и гвардейцев никто не смотрел - значит, имелась некоторая надежда проскользнуть незамеченными. Плохая - в том, что в случае неудачи им пришлось бы иметь дело с толпой фанатиков гораздо большей, чем та, что настигла их в обеденном зале.
Мычащий голый мужик тоже вызывал некоторые опасения.
Ваттье посмотрел на капитана аэп Мора.
Капитан аэп Мор посмотрел на Ваттье.
И оба они обернулись к императору.

Отредактировано Ваттье де Ридо (27.02.2017 16:00)

Ваттье уже очень давно не дрался открыто и насмерть: даже во времена бытия полевым агентом честной драке он предпочитал скрытные убийства, но порой отвертеться не получалось, и оттого ощущение меча и даги в руках казалось не чуждым, но позабытым.
Но тело вспоминало быстрее разума, будто не забывало никогда.
Оно накатывало не сразу, но с оттяжкой: сначала потяжелевшее сердце гулко ударяется в грудную клетку - раз, другой и третий... Это успевает произойти за один медленный вдох, тяжелым комом прокатывающийся в гортани, и лишь после поднимающаяся волна злого азарта достигает сознания, наполняя уши гулом крови; и выдыхаемый воздух уже горяч настолько, что обжигает ноздри; и зеленое сияние, что окружает лжепророка, словно становится зеркальным отражением пламени, занимающегося в груди. Мир вокруг делается бритвенно-резким, четким настолько, что Ваттье может разглядеть каждую мельчайшую деталь на окаменевших рожах ымрахтцев, каждую трещинку на стенах, каждую царапину на поднятом щите капитана аэп Мора.
Шум крови в ушах сливается с очередным воплем чародея и перекрывает его.
Мгновение неправдоподобно растягивается, почти останавливается, но длится это лишь долю секунды, первый из нападающих не сталкивается со щитом гвардейца - и вместе с тем спущенной тетивой срывается замершее было время, а все вокруг превращается в мешанину из крови и стали.
Кровь повсюду - под ногами и на булыжниках мостовой, и на гвардейцах, и на противниках - чья она? Кто ранен?
Неважно, пока все свои стоят на ногах - но долго ли это продлится? Скольких они потеряют, сражаясь против превосходящих сил - а ведь угроза, исходящая от них, ничто по сравнению с опасностью, которую представляет их лжепророк.
Краем взгляда де Ридо выхватил чародея, маячившего за спинами нападающих: тот так и не сдвинулся с места и по-прежнему медитативно раскачивался, стоя на четвереньках - не защищаемый никем, открытый для удара.
- Ллеу! - выкрикнул Ваттье, нимало не заботясь о том, что их услышат: все звуки тонули в шуме битвы, и виконт даже не был уверен, кто оклик его достигнет слуха аэп Мора.
Но тот услышал.
Услышал и понял, как понимал всегда - с полувзгляда; кивнул коротко, обозначая это понимание и, вскинув щит на предплечье рванулся вперед, сшибая по пути двоих, что попались ему на пути; не трудясь даже скрыть направление движения, но даже привлекая к себе внимание. Он шел напролом - де Ридо же, напротив, обходил чародея по большой дуге, стараясь не попадать на глаза ни ему, ни его восторженным почитателям. Тех удачно занимала "Импера" - в сторону своего божества они даже не смотрели - а божество внезапно оказывалось отнюдь не всеведущим.
Во всяком случае, подкрадывающегося со спины Ваттье он не услышал.
Де Ридо не помнил, куда бить - но рука помнила, и она не подвела: кинжал вошел ровно под лопатку вонючего лжепророка - Ваттье еще успел поймать одобрительные взгляд Ллеу поверх щита, а потом его отбросило назад нечеловеческим воплем чародея.
Лжепорорк бился в луже собственной крови, отчаянно визжа, и вокруг него трескались камни, ходила ходуном земля и зеленое пламя полыхало ослепительно и зло, то взлетая до небес, то опадая до слабого сияния. Лжепророк умирал - виконт злобно сплюнул и, оттолкнувшись от стены, в которую его впечатало, пошатываясь шагнул вперед, будучи уверенным, что кончится все быстро.
Но он ошибался.
Полыхнул зеленый протуберанец - им агонизирующий чародей внезапно ухватил не гвардейца, но одного из своих же адептов, и, протащив по булыжнику, подтянул к себе, чтобы впиться грязными зубами в шею. Кмет закричал - но крик его захлебнулся очень быстро; и по мере того, как затихало вздрагивающее тело, затягивалась страшная рана на спине лжепророка.
Он оторвался от своей добычи и злобно оскалился в сторону виконта - зеленое сияние над ним разгоралось с новой силой - и кровавая улыбка его не сулила шефу разведки ничего хорошего.
"Плохо, - успел подумать Ваттье, - плохо".
А потом протуберанец метнулся в его сторону.

Отредактировано Ваттье де Ридо (02.03.2017 17:21)

Голова Ваттье гудела от всего сразу, но в основном - от очередного удара о землю, и мир вокруг делался каким-то прозрачным и легким, а движения де Ридо - неприятно заторможенными, однако даже сквозь неприятную пелену легкой контузии виконт осознавал, что зеленый смерч, закручивающийся над телом чародея - плохая примета. Понимал это, что немаловажно, и император, и приказам его Ваттье подчинялся охотно, но с невольной нерасторопностью: спотыкаясь то о камни брусчатки, то о  мертвых фанатиков он отступал к воротам, а за спиной шефа разведки занималось ослепительное зарево, куда ярче того, что светило над живым чародеем. И Ваттье де Ридо, бесконечно далекий от магии и всего магического, каким-то странным чутьем ясно понимал, что должно произойти - и оттого торопился, как мог, бесцеремонно толкая перед собой императора и прорубая дорогу сквозь толпу ымрахтцев.
Те, кстати, как-то ослабли в вере: растеряв весь свой агрессивный пыл, позабыв и о вестнике Вечной Зимы, и о его личной охране, они потерянно наблюдали за концом своего пророка - виконт Эиддон, признаться, опасался, что смерть чародея вызовет у них приступ ярости, но она наоборот оказала на культистов деморализующее действие. Сопротивления при отступлении к воротам "Импера" не встретила никакого - и это было хорошо, потому что судя по тому, как стремительно нарастал зеленый смерч, времени у них оставалось все меньше и меньше.
Ллеу аэп Мор первым влетел в надвратную башню, за ним ворвались двое бойцов "Имперы" и шеф разведки, упрямо толкавший перед собой императора - каждый тычок все увереннее приближал его к колесованию, но Ваттье в данный момент было удивительно все равно, а башня казалась какой-никакой защитой на тот случай, если они не успеют. Капитан и гвардейцы налегли на рукояти механизма - тот заворочался тяжело, со скрипом, и ясно было, что за ним следили так же мало, как за всем замком в целом. Ваттье считал про себя - один, два, три - и с каждым счетом ожидал удара, но того не было, только снизу внезапно послышался какой-то странный звук, более всего похожий на писк - де Ридо дернулся, но понял, что тревога ложная.
Механизм вращался чудовищно медленно, медленно текло время, Ваттье считал. Механизм с грохотом провернулся еще раз и умолк.
Они буквально скатились вниз, туда, где под воротами их ждала "Импера", не сделавшая даже шага на мост без своего императора - Ваттье мысленно похвалил себя и рекрутеров за грамотный подбор солдат, и лишь после этого заметил дергавшегося в руках у двух мрачных гвардейцев...
- Ои, - туссентское восклицание в речи шефа разведки возникало крайне редко и обычно в минуты душевных потрясений, - какая встреча, кастелян!
Кастелян сверлил де Ридо и императора ненавидящим взглядом и заливал поеденную молью хламиду кровью из разбитого носа.
- Давайте поговорим вон на том пригорке, здесь как-то неуютно.
Жители замка, побросав косы и вилы, обреченно наблюдали за тем, как зеленое пламя взмывает к небесам.
Они едва успели перейти мост - Ваттье к этому моменту досчитал до двухсот пятидесяти шести, хотя совершенно уверен в своих расчетах не был, потому что несколько раз сбивался - когда за спиной грохнуло: де Ридо толкнуло в спину, опрокидывая на землю в третий раз, и через мгновение сверху накрыло градом камней.
Закрывающий голову руками Ваттье скосил глаза вбок, чтобы полюбоваться тем, как капитан эап Мор заботливо укрывает императора щитом.
И виртуозно матерится на Старшей Речи.

Отредактировано Ваттье де Ридо (07.03.2017 18:30)

- Все, что прикажет Ваше Величество, но должен предупредить - режу я лучше, чем шью.
Виконт Эиддон довольно оскалился - после трех ударов головой о землю желание исцелять людей от немоты было в нем особенно сильно, и кастелян, прочитав, видимо, по лицу Ваттье горячее стремление наносить пользу, слегка приуныл, однако религиозный пыл в нем все еще был силен и оттого верховный жрец догорающего культа только мрачно насупился.
Де Ридо пожал плечами, вопросительно посмотрел на императора, поймал легкий кивок и довольно двинулся к кастеляну.
Тот пытался играть в стойкого великомученика, но сдался довольно быстро, когда стилет аккуратно вошел между пальцами - тогда самопровозглашенный жрец зашелся в истошном крике, задергался в руках у гвардейцев и в целом как-то потерял достоинство и мотивацию. Ваттье бросил быстрый взгляд в сторону капитана аэп Мора - тот наблюдал за мучениями кастеляна с мрачным удовлетворением, и в лице его не проскальзывало даже брезгливого сочувствия; гвардейцы, удерживавшие пленника, тоже выглядели подчеркнуто безразлично. Де Ридо коротко усмехнулся и ловко подцепил лезвием ноготь кастеляна, намеренно игнорируя попытки того обозначить готовность к сотрудничеству - впрочем определить их мог только человек в данных вопросах опытный, потому что вместо членораздельной речи бывший верховный жрец сейчас только пыхтел, подвывал и хватал ртом воздух.
Словом связности его монологу фатально не хватало.
Второй вопль кастеляна оглушил даже самого де Ридо - подождав, пока звон в ушах затихнет, а вой пленника станет всхлипами, Ваттье с демонстративной аккуратностью вытер лезвие о грязный рукав.
- Его Императорское Величество в великой милости своей тебя все еще слушает, - напомнил шеф разведки, - а я, к слову, владею методиками еще многих оздоровительных процедур, помимо кровопускания. Давай начнем сначала: что за дом призрения вы тут организовали?
- Это церковь! - проскулил кастелян, повисая на руках у гвардейцев, - Истинная Церковь Великого Солнца! И ее... истинный пророк...
- Голый мужик?
- Истинный пророк! - оскорбленно возразил пленник, к которому от возмущения даже будто бы вернулись силы. - Сын покойного барона... был рожден для великой цели... воскресить умирающее солнце!
Де Ридо удивленно моргнул: ему казалось, что безумная история, в которую они по незнанию влипли, уже не могла стать хуже - но жизнь очень любила доказывать шефу разведки его неправоту, причем особенно - в мелочах.
- У Ымраха не было наследников.
- Был, - тоскливо выдохнул кастелян, снова обвисая, - был. Любимый! Его Светлость в нем души не чаял... Он знал, что ему предназначено великое, и спас его от бытия нечестивым чародеем... Укрыл его, не отдал бездушным мэтрам... Он должен был стать вестником нового... мира... если бы не вы!
- Укрыл, - Ваттье насмешливо скривился, - в смысле, заковал в двимерит и запер в подвале?
- Для его же безопасности!
- Ну, не для своей же. Хорошо, а когда барону эта мысль разонравилась и его пришлось спаивать, чтобы он не спорил?
Кастелян изобразил на лице обидку. Виконт Эиддон как бы невзначай покрутил в пальцах стилет, и обидка пропала.
- Когда Талфрын зашиб ее светлость... Она была слаба в вере, все время сомневалась... Думала, что пытается освободить его - бедная душа... У него случались помутнения... Барон решил, что больше так нельзя.
- Вся его жизнь, - буркнул Ваттье, - сплошное помутнение.
Ему было почти обидно: в государстве, где бароны гноят в подвале своих детей, обладающих чародейским даром, верховным злом считались почему-то люди, прилежно выполняющие свою работу и приносящие обществу империи сплошную пользу, вроде самого виконта и его императора, а ведь ни у кого из них даже сыновей не было, над которыми можно было бы поиздеваться. Грязный чародей почти вызывал жалость: история его жизни выходила мрачной даже на своеобразный вкус виконта Эиддона, а это кое-что да значило.
- Хорошо. Теперь рассказывай про эту дичь... с Вестником Зимы и Блудницей.

Отредактировано Ваттье де Ридо (14.03.2017 17:44)