- …Вообще говоря, городские службы уже всё осмотрели, а господин городской коронер вынес заключение, - ворчливо заметил старший архивариус Оксенфуртской академии, сваливая перед госпожами магичками на стол ещё два объемных тома подшитых финансовых отчётов.
Господин городской коронер был здесь же, казавшись не в сравнение более миролюбивым. За компанию угощаясь старым вином, поставленным на стол специально ради статусных гостей, он добрел с каждым глотком, и, не торопясь, детально и без спешки рассказывал им подробности дела, с октября набившего уже всем местным оскомину.
Откуда ему, в конце концов, было знать, что обе чародейки в подробностях произошедшего разбирались куда лучше.
- …под это дело даже, кажется, организовалась секта. Ходят теперь по Гончарной и призывают людей к спасению собственных душ, - улыбаясь в густые усы, господин коронер подлил вина в едва початые бокалы чародеек, сам же себе, не стесняясь, наполнил целый бокал до краев. От такой расточительности господин архивариус зеленел, - Братство чародеев ведь такое должно интересовать, верно?
- Мы больше интересуемся тем, что за тварь тут поработала, - уклончиво ответила Шеала, вслед за коллегой углубляясь в бухгалтерские бездны, - вряд ли без магии такой человек, как профессор Вернер, могла пропасть бесследно посреди дня, не находите? Да и эта история со сгоревшим домом. Вот и ищем любые зацепки.
Коронер степенно кивнул. Чародеек, конечно, интересовала вовсе не история пропажи госпожи Вернер – её они как раз знали в малейших подробностях – а, скорее, её контакты и методы, которыми госпожа Вернер обеспечивала свои подпольные, если можно так выразиться, цеха. Впрочем, это как раз обнаружилось быстро – в финансовых декларациях, касающихся закупок расходных материалов, было крайне много спирта и формалина, а количество ежемесячно списываемых медицинских инструментов превышало все возможные границы. Обычно подобное означало воровство, здесь же было немного сложнее.
Шеала с любопытством ждала, когда им начнут предлагать взятки за молчание.
- А хотите, я покажу вам городской морг? – немного захмелевший, коронер лучился гостеприимством, - самые лучшие условия, гарантирую!
Чародейка едва удержалась от комментария, что время от времени живет в доме с ледником на порядок лучше, взамен ответила сухим отказом и заверениями, что господа поклонники Вечного Огня будут не слишком рады нахождению на их вотчине магичек. После он пообещал проводить их до дома – не зная, что чародейки планируют работать всю ночь, - под шумок попытался прихватить почти допитую бутылку, но был остановлен архивариусом за руку.

Февраль выдался довольно холодным, по темным улицам мела позёмка.
Обезоруживающий своим обаянием господин коронер расстроился отказом идти как в мертвецкие, так и домой – разумеется, с продолжением банкета, - порывался что-то сказать насчет того, чтобы они не расстраивались, не были такими черствыми, да и он уже немолод, после чего очутился в сугробе и какое-то время не мог говорить в принципе.
Репутация чародеек в глазах едва ли последнего питающего какие-то иллюзии на их счет человека была восстановлена, в спину неслись проклятия.
- Я так думаю, теперь следует прогуляться туда, где твой человек нашёл последний их схрон, - предложила Шеала, поправляя меховой капюшон и натягивая перчатки, - может разыщем зацепку из тех, что неочевидны для тех, кто не в курсе дел.
Про истинные подробности расследования они благоразумно не распространялись даже собственной армии агентов, предпочитая держать все нити в своих руках. Нити меж тем никак не собирались сматываться в единый клубок – разрозненных подробностей было хоть отбавляй, адова бездна мало значащих имен, а основной загадкой оставалась персона того человека, который стоял за всем этим, если он был один. Кто-то же учил магии этих деятелей от мира непризнанных гениев, кто-то создавал мерзейших кадавров, покрытых магическими печатями, и пока что он был скрыт с глаз тех, кто обязался присматривать за магией на континенте, да, видимо, не так уж хорошо справлялся с поставленной задачей.

Зимы здесь были мягче, чем в Ковире и даже в Каэдвене, поэтому непродолжительная прогулка в компании с позёмкой не принесла особых неприятностей кроме осевшего на сапогах сухого снега. Несколько раз, заворачивая с одной извилистой улицы на другую, поуже, они краем глаза замечали тени городских стервятников, колеющих в морозных тенях в ожидании легкой жертвы, но те, очевидно, обладали достаточным даром предвидения и напасть не рискнули.
Может потому, что в такое время две женщины без сопровождения – слишком подозрительная картина, и нельзя сказать, что это было неправдой.
Впрочем, участь представителей городской фауны чародеек волновала постольку-поскольку – хорошо, что никто из них не залез в найденный схрон, и там всё оставалось ровно в том состоянии, о котором доложил агент.
Тоскливым взором окинув затянутые тенями углы – магические светлячки, лучисто мерцающие под потолком, были не в силах осветить всё пространство самопальной манипуляционной – Шеала принялась за исследования. Здесь бы, конечно, лучше справился детектив, и даже порой возникали мысли его нанять – останавливало только осознание того, что, вероятно, за одни только сведения о том, что этим делом заинтересовались чародейки, притом явно не из последних – можно спрятать украшения и снять меха, но куда уберешь манеры? – могут как заплатить сумму, равную казне небольшого государства, так и лишить жизни всех причастных. Все варианты был так себе, а чародейки, что уж там, за свои долгие жизни занимались всяким.
В останках на первый взгляд не было ничего особенного. Немного деформированные коленные суставы, словно при жизни их владелец передвигался странным образом, непривычным для обычных людей, а вот пястья, напротив, слегка удлинены. В черепе – отверстия, аккуратные, явно не от травмы, скорее от хирургических манипуляций, легкий флёр несложной, но добротной магии, компоненты уже изрядно разложились, но что-то все-таки удастся восстановить. Излишне задерживаться в изучении стерва Шеале не хотелось совершенно, и она, закрепив дополнительный шар света над левым плечом, прошлась вдоль стен. Полки по большей части были торопливо лишены размещенных в них ранее предметов – разбитое стекло, какая расточительность, трещало под сапогом, а остатки содержимого колб и реторт норовили приклеить подошвы к половицам. В студеном воздухе, кроме пыли, стоял устойчивый дух настоек и вытяжек, который не под силу было перебить даже разложению. Сырость превратила гарь в гниль, а по стенам в углах уже побежала плесень.
Впрочем, самовольные захватчики помещения и во время своей власти здесь не то чтоб слишком усердно поддерживали порядок – усилием воли отрешившись от близкого присутствия тухнущих масс, ранее бывших напоминающим человеческое телом, чародейка принялась за исследование книг. Кое-какие были ей знакомы благодаря собственной библиотеке, какие-то она видела у Истредда, а что-то подмечала впервые – в этих случаях передавая находки коллеге по Ложе, уповая на её знания.
В целом книги были в отвратительном состоянии, но – и это удивительно – их было много. Не снимая перчаток, чародейка вытаскивала том за томом, стряхивала насевшую за несколько дней пыль, вытирала грязь с переплетов, и удивлялась, удивлялась.
После постепенного укрепления власти Вечного Огня в Редании книги немного упали в цене, но по-прежнему были скорее роскошью и привилегией, чем чем-то доступным простому человеку, потому само даже количество книг вполне тянуло на неплохое состояние. Ясно, что у этой подпольной организации были свои покровители, обеспечивающие пытливые умы специфической литературой, которую можно было разыскать как в лавках, так и на черном рынке, но, во-первых, должен был же кто-то составлять подборку, во-вторых…
Перебирая, складывая книги в стопки – даже измазанные в дьявол пойми чём, они вызывали у Шеалы тень пиетета – она обратилась к соратнице с вполне закономерными вопросами:
- Тебе не кажется, Филиппа, что тут приложил руку кто-то из наших? Из Братства, я имею в виду. Возможно, недоучка, отчисленный с средних или старших курсов. После войны мы много кого потеряли из виду, не говоря уж о тех, кто скрывался гораздо раньше.
Стопки росли, начиная напоминать перекошенные, грязные пирамиды. Насмешка над библиотечным порядком – угрожающая, тёмная, непонятная. Слишком много таких трудов, которые считались чушью. Слишком много того, что было действительно стоящими руководствами.
- Это всё должно потянуть на целое состояние. В начале декабря я была на аукционе в местном аукционном доме, удалось урвать несколько пристойных книг, не скажу, что выстроилась очередь желающих, но всё же, мои векселя проверяли придирчиво. Не скрою, слышала, что ты держишь паи в краснолюдских банках, возможно, твои знакомые там смогут приоткрыть нам завесу над тайной того, что ещё платил за книги на аукционах? Я вижу здесь несколько редких и старых изданий, возможно, это станет нам зацепкой.

- Ценю твой непреходящий шовинизм, Филиппа, но женщины тоже могут наделать дел, - вспомнив «дела» госпожи Ирменгильды, Шеала дернула плечом, усмиряя пробежавший между лопаток озноб. Сколько таких несчастных она успела покалечить перед тем, как её саму сожрали результаты чьих-то экспериментов? Всё, что она когда-то выудила из головы профессора Вернер, Шеала позже педантично записала – разумеется, разверзшийся сразу после этого ад изрядно перемешал мысли, и что-то наверняка потерялось, но разыскивать среди почерневших головешек труп именно хирургессы не представлялось возможным, да и не разрешил бы никто. Неприкосновенность неприкосновенностью, но даже у власти чародеек были свои пределы.
- Впрочем… пожалуй, в этом случае соглашусь, здесь чувствуется мужская рука, если это можно так назвать. Он действует не так, как действовала бы чародейка, нас учат вести себя иначе.
Закончив с книгами, она на пробу попыталась в полевых условиях «поднять» остаточные обрывки заклинаний, запутавшихся в иссохшем и липком содержимом разбитых флаконов – результат, конечно, так себе, и точность оставляет желать лучшего, но на первый взгляд она и не требовалась: совершенно стандартные компоненты зелий, которое адепты начиная с третьего курса учились варить массово. Несколько более сложных сигнатур – вылет из статистики или случайность? Слишком тяжело определить, недостаточно данных для анализа, отложим, но запомним.
- Брось. Магия металла может решить что угодно, - неоднократно убедившись в целесообразности подобного подхода к жизни, чародейка де Танкарвилль души не чаяла в подкупах и шантаже, полагая этот метод едва ли не наименее трудозатратным из всех, могущих подчинять людей собственным желаниям.
На столе оставались старые потеки, вероятно, крови, которую никто не удосужился замывать – если так подумать, то все отщепенцы от мира медицины как один характеризовались неаккуратностью и пренебрежению к мелочам, это и отличало их от всех, кто достиг достаточных для получения диплома успехов. Полагающие собственные искаженные понятия о жизни единственно верной точкой зрения, вокруг которой вертится мир, они с удовольствием херили всеми правилами о стерильности и чистоте операционных, полагая это ничего не значащей мелочью. Впрочем, старая кровь мало чем могла помочь – для дивинаций требовался более свежий и чистый материал, да и чем могло помочь установление местоположения тела? Остатки наверняка сваливали в каналы или сжигали, на подобный уровень конспирации все эти выблядки от мира магически-хирургических экспериментов ещё были способны.
- Удивительно, - отвлекшись от изучения сваленного в противоположном, плохо освещенном углу хлама, при ближайшем рассмотрении оказавшегося кипой отсыревших, вконец испорченных кровью и испражнениями простыней, Шеала подошла к коллеге, иронично подняла бровь, - мы сталкивались с запирающим сигилем, выполненном, впрочем, неплохо. Скажем, с ним бы не справился адепт четвертого или пятого курса, но это всё. Здесь что-то другое, позволь посмотреть.
Зачаровано было, разумеется, не так добротно, чтобы структуры были незаметны для магистров, но в целом результат оказался на удивление пристойным – особенно если не приглядываться. Это не было разочаровывающе бездарно: было просто бездарно, и столь разгильдяйский подход к конспирации их всех, по-хорошему, следовало как следует выпороть. И не то чтобы это желание было чем-то новым.
- Скорее, похоже за защитный контур и запоры. Погоди… - прищурившись, Шеала легко пробежалась пальцами по стене, выясняя область зачарования, - смотри, вот где-то тут основной узел. Попробуем вскрыть?
Как и прочая магия горе-конспираторов, эта размыкалась довольно просто. Сила оборвалась с легким звоном, повисла в пространстве разорванной паутиной, и тогда иллюзия спала – стена, разумеется, не была сплошной, и оказалось, что на ней располагаются едва заметные щели, формирующие ни много ни мало – а нечто вроде двери.
Некоторое время ушло на поиск скрытых механизмов и размыкающего запора – пришлось прибегнуть к разным магическим извращениям, сигнализирующим о наличии металла весьма окольными путями, - но перед двумя очень целеустремленными чародейками пасовало даже железо.
За дверью располагалась крошечная каморка. Исходя из беглых оценок – примерно три на три шага, а потолки были настолько низкими, что впору пожалеть о наличии у себя даже невысокого каблука. Здесь было тесно вдвоем, несмотря на любые соблюдения линий, и предназначалось это всё, кажется, совсем не для длительного пребывания. И вместе с тем тут, внутри, было чертовски интересно.
- Видимо бросали впопыхах, - потирая ушибленный затылок, отметила Шеала, - не нашли никого, кто смог бы отпереть и забрать бумаги. Давай посмотрим.
Смотреть было на что – кажется, здесь собирали то, что они сами считали лабораторным журналом, а ковирская отшельница пренебрежительно назвала бы «как cuach’ом писано» - но в текущих обстоятельствах просмотр этого всего мог означать очередные зацепки.
Времени, конечно, придется потратить…
- О,  а здесь, кажется, что-то вроде журнала расходов. И гроссбух, какая прелесть, посмотри только. За такое оформление стоит пороть трижды в день и ставить коленями на гречку. Ты живешь в Редании дольше меня – есть знакомые имена?
Почерк казался таким, что его обладателю, пожалуй, следовало бы перешить руки на более подобающее для них место.

- Видимо, ставили защиту на себе подобных. Не рассчитывали, что на их след встанет кто-то ещё, - не поднимая взгляда от остальных бумаг, заметила Шеала, так и позабыв пальцы на затылке. Бежала глазами: строчка за строчкой, сухие данные, изредка разбавленные короткими заметками на полях - «декокт недоочищ., не брать», и оставалось только гадать, какие трагедии крылись за каждым из подобных замечаний.
- Меня беспокоит… массовость явления. Адептов у этой организации достаточно, они неплохо наладили сеть и подбирают всех выгнанных из академии жаков, всех лишенных лицензии врачей, лишенных медицинской этики знахарей. Нужна развитая агентурная сеть, нужны немалые деньги. Откуда они у них? Криминальными абортами столько не заработать, - перевернув последнюю страницу, ковирская чародейка без особого пиетета хлопнула слегка засаленный том прямо об пол, взяла следующий. Гадко здесь пахло, Филиппа была права – видимо, бывало, что и держали кого-то на цепи. Нет, в подобных местах редко бывает, чтобы воздух пах фрезиями, особенно если ты понятия не имеешь о врачебной дисциплине, а чародей из тебя никудышний, но сочувствия эти обстоятельства не вызывали.
- Забери журналы с собой, - предложила Шеала, наскоро пролистывая бумаги. В этот раз было чуть интереснее, было похоже на неполные отчеты по произведенным операциям, но пока что данные ей не говорили почти ни о чем. Разве что опытному образцу номер пятьдесят шесть (зачеркнуто) семь очень не везло с пересадкой… чего? Ох, несусветная гадость и, судя по всему, полное незнание того, как работает человеческое тело.
Шеала кое-что слышала относительно того, что некоторые студенты-медики не стесняли себя знанием анатомии, но настолько наплевательски к этому относиться?
Как бы то ни было, журналы, пусть даже заполненные cuach знает каким образом, требовали пристального изучения. Этим, пожалуй, можно будет заняться позже, или кому-то ещё, а не им двоим – так что бумаги можно было с чистой совестью компрессировать и отправлять в такое место, где они будут дожидаться чародеек в полной безопасности.
- Не слышала о таком, - отправляя бумаги в овальное окно телепорта, Шеала пожала плечами, задумалась: - если он юрист, то, вероятно, имеет кое-какие связи в братстве, так сказать, может держать руку на пульсе. Капитул раньше присматривал за юристками, как и за всем остальным, следовательно, он в курсе, как мы сейчас все разобщены и предоставлены самим себе. Потом, - освободив перчатки от налипшей паутины, брезгливо отряхнула мех от налипшей грязи, - он наверняка мог что-либо решить с налоговыми пошлинами и уходом от таможенного досмотра всего того, чем здесь пользовались. Проведаем твоего старого знакомого? А если вышла ошибка и это не он, то познакомимся заново. А после я бы выяснила, кто присматривает за таможней в городе, слишком много тут ингредиентов, которые её бы заинтересовали, но почему-то не заинтересовали. Интересно, от чьего имени проводились все операции, и через чьи постели это всё решается.

Даже в Оксенфурте, этом средоточии северных наук, грамотными были далеко не все. Вывеска была выписана вычурно, даже сквозь налипший снег можно было различить затейливые эльфские завитушки на рунах – видимо, неплохо у юриста дела идут? Клиентура должна быть богатой, а они с Филиппой, по сути, ничем особенным из этого общества не выделялись.
- Осторожно, - ответила Шеала, - мы должны зайти осторожно и вступить с ним в контакт прежде, чем он сбежит. Не знаю как ты, а я не желаю бегать по сугробам в попытках его догнать, - подумав, добавила: - мне дорога моя шуба.
Ответив птице схожим взглядом, чародейка поднялась по трем ступеням, ведущим к двери, взялась за дверное кольцо – чары кольнули, но пока не трогали, не активизируясь – и громко постучала.
Изнутри было тихо, хотя из-под ставней пробивался свет – то ли хозяева видеть не желали гостей, то ли были настолько расточительными и неосмотрительными, что заснули при свечах. Это рисковало обернуться очередным пожаром, которых Оксенфурт в последнее время повидал уже немало; Шеала постучала ещё раз, настойчивее, но ответа так и не получила.
Пришлось пожимать плечами и молчаливо признавать резон предложений Филиппы.
Охранное заклинание рассыпалось с сухим треском, отозвавшимся привкусом железа на языке – где-то внутри над дверьми дернулся парный птице охранный амулет, предупреждая хозяина, но даже после этого в доме продолжало быть тихо.
Ещё какое-то время потребовалось потратить на работу с коррозией – к счастью, задвижка у господина Сальваторе была из обычного железа, видимо, в высокую жизнь он выбился не так давно и ещё не успел сменить убранство на то, что побогаче. Потом оставалось только толкнуть дверь и зайти внутрь.
Внутри было тепло. Открытые камины и печи сжигали кислород в воздухе, а на зиму окна плотно законопачивали, поэтому поход в гости зимой рисковал обернуться долгой и устойчивой головной болью. Здесь душно не было, хотя в воздухе стоял отчетливый запах, кажется, жаркого – сбросив капюшон, Шеала почувствовала, как незримые потоки теплого воздуха шевелят выбившиеся из пучка волосы, но по щиколоткам гулял холодный сквозняк: где-то были неплотно прикрыты окна.
В прихожей дома, не дотягивающей до понятия холла, располагалась пустая конторка, за которой, видимо, в дневное время принимал (и разворачивал) клиентов клерк или секретарь; дела у господина адвоката вероятно шли неплохо, потому что едва заметные проплешины на ковре однозначно указывали сторону, в которую следовало идти посетителям.
Шеала посмотрела на спутницу, недоуменно пожала плечами и пошла вперед. Какие, собственно, были варианты?
Рабочий кабинет был не заперт. Мало того, распахнутое окно в нем, выходящее на другую улицу, и являлось причиной сквозняков – пять шагов, захлопнуть ставень, только потом оглянуться. Обстановка в кабинете была такой, что здесь, кажется прошел ураган, который нельзя было оправдать открытым окном – многочисленные бумаги ровным слоем покрывали пол и все доступные поверхности, тяжелые гроссбухи были вывернуты из шкафов и разбросаны по полу в хаотическом порядке, а под ногами трещали осколки разбитой чернильницы.
Станут ли люди, в чьем кабинете вероятно произошел грабеж, безмятежно поглощать мясное жаркое?
- Интересно, есть ли дома хоть кто-то, - вполголоса заметила чародейка, отпихнув мыском сапога треснувший прижим для бумаг, - сходим, поищем?

- Похоже, нас кто-то опередил.
Шеала пожала плечами. Пока её коллега отсутствовала, пользуясь привилегиями полиморфии, она постаралась с помощью более классической магии выяснить присутствие живых в этом здании, но успеха это не возымело. За окном царила ночь, возможно, час для подобных заклинаний был не слишком удачным, а возможно, в доме действительно не было ни души. Это настораживало – все обитатели будто испарились в одно мгновение, забыв потушить лампы, камин и печи, на полужесте побросав все свои дела.
- С другой стороны, это значит, что мы на верном пути, - разбавив оптимизм значительной дозой сарказма, крейденская чародейка поднялась с колен в островке, избавленном от хлама, и затерла носком сапога начерченную мелом структуру – всё равно ничего толкового не вышло, хоть не используй это заклинание ночью, - пойдем наверх, поищем что-нибудь по старинке.

Наверху запах горелого и мясного усилился. Две двери были заперты – дом оказался довольно большим, хотя фасад снаружи подобного обманчиво не обещал – а вот за третьей им крупно повезло. Правда, разглядеть это можно было не сразу – неизвестные строители и краснодеревщики здесь постарались на славу, потому что дверь прилегала к проему так плотно, что дым, скопившийся за ней, практически не проникал наружу, но стоило как следует дернуть на себя – как он буквально вывалился на чародеек, заставив закашляться и прикрывать от невыносимой горечи рты и глаза.
Рассмотреть что-либо было сложно, всё было затянуто этим белым дымом, в глубине которого плясали недобрые алые отблески, пока ещё малочисленные – где-то там, за ним, было окно, и, если честно, броситься к нему сквозь эту муть требовало немалой смелости.
К счастью, безрассудный акт закончился успешно – ставень хлопнул, не в силах противостоять сильному сквозняку, а мгновенно залетевший на подоконник снег теперь вызывал только облегчение. Снаружи поднялся ветер, так что очень быстро здесь можно было почти нормально дышать и даже кое-что рассмотреть.
А было что, надо сказать.
Горели тяжелые занавески. К счастью, горели плохо и медленно, занявшись, видимо, от свечи, и сбить с них огонь было довольно просто.
Ещё горела чья-то голова, засунутая в камин. Тело, чьей неотъемлемой частью оно являлось, было одето в неброский опрятный костюм, ныне очень сильно испачканный кровью. За резным секретером на полу виднелось ещё одно тело, тоже недвижимое.
- Какая мерзость, - безэмоционально и на диво как цензурно охарактеризовала происходящее Шеала, раздумывая, вытаскивать беднягу из камина или это уже бесполезно. Для следствия, разумеется, так-то он уже был мертв какое-то время, - кто-то из них является господином Сальваторе, Филь?

Шеала такое уже видела.
Это не значило, что оно стало привычным или вызывало меньше вопросов – если честно, по-прежнему вызывало тошноту.
Некоторое время чародейка следила за осмотром Филиппы, размышляя. Ни одно из предположений ей не нравилось, но что в этой ситуации могло понравиться?
- Мне кажется, или всё совершалось в спешке? – предположила она, отложив комментарии относительно состояния несчастной Фелиции Бланш. Горло казалось перерезанным довольно торопливо, впрочем, качественно.
Несомненно, если бы никто не спешил, трупов бы они не нашли. В этом были и хорошие стороны – к примеру то, что всё, что совершается быстро, должно иметь изъяны. Особенно учитывая мастерство исполнителей, у них всё получалось через задницу.
- Я такое уже видела. Они вообще почему-то любят экспериментировать с конечностями. Некоторым подправили суставы, они гнутся в другую сторону, - поделилась знаниями магичка, в свою очередь склоняясь над телом. Действительно теплое, даже учитывая горячий воздух в комнате.
- Если возвращаться к её личности… знаешь, последнее время наши коллеги слегка охренели в своей безнаказанности. Собственно, зная, что никто не проконтролирует их работу, они стали наплевательски относиться к результатам – словом, я не уверена, что те, кто искали, искали всерьез. Это ведь было уже после Танедда? Паршивые времена были. Впрочем, сейчас не лучше. Мне кажется, или нам пора выходить из тени, Филиппа? Братство нуждается в открытом контроле. Ещё немного, и наши короли примутся требовать от нас ответы, которых у нас нет. Впрочем, не время, - прервав сама себя, Шеала опустилась на колени, болезненно сморщившись – дорогую шерсть было жалко, но на что только не пойдешь ради дела.
Уже прикрывая глаза, попросила:
- Задавай вопросы, раз уж ты в курсе про эту историю. Я буду держать, но допрашивать придется тебе.
И нырнула.
Это всегда было похоже на то, что окунаешься лицом в гной и дышишь червями, в уши ввинтился высокий звон, а на языке стыл сладкий гнилостный привкус. Перед внутренним зрением мелькали тени, ей нужна была только одна – та, которая не до конца покинула тело, которое она сжимала руками – её было не так легко ухватить, она была скользкой и растекалась в ладонях, словно пытаясь хотя бы после смерти обрести спокойствие.
Придется, милая, придется тебя тронуть, увещевала Шеала. Зато возможно мы сможем отомстить твоим обидчикам.
Она, конечно, ничего не слышала – и на самом деле этого всего не происходило, но так отчего-то было легче. Ростки человечности, наверное.
- Повинуюс-с-с-сь, - с трудом ворочая разбухшим языком в твердеющей гортани, произнесла Фелиция Бланш низким, резким, потусторонним голосом.

Больше удерживать Шеала не могла. Отпустила, отплевываясь, вытерла покрывшееся холодным потом лицо замерзшей, ничего не чувствующей ладонью. В некромантии придется попрактиковаться – мерзко, неприятно, совершенно жутко, но весьма полезно. В некоторых случаях - но, возможно, не в этом.
Труп казался восковым и слепо пялился в потолок.
- Не очень-то много, - недовольно констатировала она, - сукой каждого первого можно назвать. Но, пожалуй, ради разнообразия это действительно правда, даже для Братства. Я своими глазами видела упырей, которых он создал – из фрагментов тел – и это выглядело достаточно убедительно. Подумать только, столько времени у нас под носом творилось такое, а никто ничего не заметил… или не захотел замечать. Наклонившись к несчастной Фелиции, Шеала прикрыла ей пальцами веки – в благодарность за помощь. Потом поднялась с коленей.
- Сходим в подвал, проверим на всякий случай? Тут ещё не всё остыло, может, найдутся следы?

- …удивительной силы эмоции, раз остались после смерти. Далеко не каждая жертва убийства так говорит о своем мучителе, видимо, он провел с ней немало времени. Даже не знаю, возможно, стоит попробовать разыскать её ноги дивинацией? Правда, время сейчас такое… - чародейка поморщилась, - много помех, может ничего не получиться.
Внизу не так сильно пахло гарью и горелым мясом, и можно было спокойнее дышать. Если в доме и были слуги, то они сбежали, или же их тела чародейки попросту не нашли, но сейчас можно было передвигаться спокойно, не привлекая ничьего внимания, и так, вероятнее всего, будет до самого утра, а то и дольше, пока недовольная клиентура не примется выламывать окна и двери.
Дверь в подвал пришлось поискать. Их не оказалось ни на кухне, удивительно уютной и чистенькой для такого чудовища, которым теперь представлялся господин Сальваторе, прикрывающий такие грязные дела, ни в подсобных помещениях, откуда чародейки выбрались исключительно на силе ругани и капле изначального света, позволившего вовремя рассмотреть попытавшуюся свалиться на головы пыльную метлу.
К моменту, когда дверка обнаружилась – спрятанная не только простенькими маскирующими чарами, но ещё и ширмой, не иначе от великой любви к маскировке - они напоминали двух очень озлобленных ведьм и в самопальную манипуляционную входили с четким намерением всё и вся уничтожить.
Было бедненько и скудненько – как и во всех, найденных до того. Инструменты в поддонах, неприятного вида самодельное кресло с ремнями, которыми, судя по всему, кого-то часто привязывали – кожа на сгибах потрескалась и износилась; пустой стол с потеками крови на ножках.
- Если они ещё и пытались проводить эксперименты на эмбрионах, я окончательно уверую в то, что все люди – мрази, - констатировала Шеала, обозревая это всё, потом сморщила нос, - слушай, ты это… чувствуешь? Портал. Тут кто-то открывал портал.
Не иначе как на силе этой озлобленности и упрямстве она принялась поднимать из воздуха почти угасшие следы – задыхаясь и жалея о том, что после некромантии нельзя передохнуть без магии хотя бы несколько дней, пусть это лекарство и окажется слишком горьким, оно поможет, и не придется вытягивать из себя колдовство так, будто это твои собственные жилы – на силе озлобленности и упрямстве она наконец подняла вырывающийся из рук, легкий и летящий невесомый след, подняла и подхватила в ладони, как осеннюю паутину.
Чародей был хорош в своих попытках замаскировать портал, очевидно, предполагая, что по его следу будет идти кто-то более умелый, чем городские стражники или полиция, но просчитался в маловажных мелочах.
Поэтому чародейки смогли отследить конечную точку назначения и открыть портал – пока паутина не растворилась в пальцах, следовало поспешить.
Вывалились в доках.

«Сверкнуло как молния» могло значить что угодно. В том числе и яркий, непристойно притягательный блеск золота, перекочевавшего в карманы оравших – попробуй угадай. Трупы были теплыми, они сами – слегка наследили в доме, возможно ли, что кто-то решил заметать следы всем известным методом?
Слегка оглушенная торопливым колдовством, Шеала ближайшие несколько минут была очень занята сосредоточенными попытками не сесть в сугроб передохнуть, поэтому россказни незнамо что делающих здесь ночью людей воспринимала фрагментарно.
Поначалу восприняла только то, что их было много. Потом – то, что далеко не все одеты по погоде, повыбегали из своих домов кто в чём. Это могло свидетельствовать о том, что рассказы их были честны. Но полыхнуть должно было ярко, иначе к чему в такой час, когда остается несколько часов драгоценного сна до рабочего рассвета, выбегать на улицу и голосить?
- Покажите труп, - отважно переборов головокружение, попросила Шеала. Со стороны, правда, это больше смахивало на приказ, и, убедившись в том, что стража не спешит заниматься своими прямыми обязанностями, а две вывалившиеся словно из ниоткуда дамочки вроде как смахивают на богомерзких ведьм, а значит, с трупами разной степени свежести дела имеют регулярно, их послушались. Впрочем, расходиться не спешили – когда ещё на такое полюбуешься, да и поутру будет о чем соседу, проспавшему все веселье, рассказать.
Публичности чародейкам совершенно не хотелось, но и драть глотку в попытках убедить людей расходиться по домам – а ведь все равно кто-то будет из-за угла подглядывать – было занятием более чем абсолютно нецелесообразным. Человек из любопытства засовывал голову в пасть гулю, ногу – в капкан, а различные части тела в пчелиный улей, и что ему какие-то чародейки?

Труп им показали, и стало понятно, отчего столько шуму – мертвых в доках наверняка находили регулярно, кварталы эти были бедными, а преступность не то чтобы цвела и пахла – рождалась и жила здесь, как в доме родном. Труп был даже по местным меркам слишком странным, первое слово, приходящее при виде его на ум – «урод». С второго взгляда становилось понятно, что уродства были приобретенными, а умер он, вероятно, чуть раньше того момента, в который очутился здесь. Очень поспешная и торопливая работа, сделанная слишком топорно даже для тех, кто в принципе не отличался перфекционизмом, и остаточные следы магии тянутся за пальцами, как паутина.
- Пошто ж, бедненький… - сожалел кто-то над ухом.
- Отправьте гонца к коронеру, - предложила Шеала, разгибаясь, - он всё равно не спит. А стража до утра не придет.
Она не смотрела, согласен ли кто-то с её предложением, даже не испытывала особого интереса, мгновенно его позабыв, тяжело опершись о руку Филиппы – коллеге придется потерпеть, цепко свободной рукой ухватила наиболее паскудно выглядевшую женщину, негромко, но отчетливо спросила:
- Куда ходишь от проблем избавляться? Чародей тут местный есть? Знахарка? Лекарь?
Женщина мялась недолго – потому что блеск золота казался непристойно притягательным и затмевал любые возможные проблемы – и, поколебавшись, поманила чародеек за собой.
Люди, глазеющие на уродца, исчезновения чародеек не то чтоб не заметили, но и останавливать их не стали. Зимой, да ночью – быть беде.

Фатлинд, судя по всему, принадлежал к той самой, самой поганой породе чародеев, которые в полной мере обладали абсолютно всеми недостатками, присущим магам, но были начисто лишены любых их положительных качеств. Лично с ним Шеала до этого вечера не была знакома, но, слыша надтреснутый голос, в котором улавливались невольно знакомые интонации, уже заранее уверилась в принадлежности к этой породе. Она таких видела.
Фиренца в свое время подселяла лярв в деревенских баб, этот, видимо, не достиг даже таких вершин – именно поэтому его имя ещё не значилось в черных списках братства, подчищающих своих ренегатов автономно, даже без наличия Совета и Капитула, исключительно ради возможности и дальше питаться у своих кормушек.

Фатлинд принадлежал к поганой породе чародеев, обладающих самыми значимыми недостатками своих коллег, но в придачу к этому несомненно важному и ценному багажу он не имел чутья, вовремя подсказавшего бы ему о том, когда следует послушаться вежливых просьб. На какую-никакую защиту его хватило – поэтому фейерверк получился красочным, а женщина, послужившая им проводником, отползла по снегу куда-то за угол и оттуда непрестанно сквернословила, понося поганое волшебствующее племя на чем свет стоит. Она-то как раз все просчитала верно, потому что до неё чародейкам дела не было, и её поток красноречия прервать было некому. Жители этих кварталов, к счастью, считали, что их хата с краю, и на призывы немедленно жечь ведьм отреагировали в самом лучшем стиле. То есть никак.
Первый удар ударился о невидимую преграду, и огонь растекся по двери, как выплеснутая из кувшина вода, а второй прошел насквозь в самом прямом значении.
- Два, - спокойно и тихо произнесла Шеала, стряхивая капли силы с кончиков пальцев и шагнула внутрь.
Чародей вовремя отскочил от двери и сейчас стоял, пытаясь защитить себя от чародеек большим столом, судя по виду, использующимся и в качестве операционного, и обеденного. Использовавшимся – сейчас на углу зияла немалых размеров дымящаяся подпалина.
- Я плачу налоги! – заявил Фатлинд, - просто год выдался так себе. Отстаньте!
Шеала подняла бровь. Внутри дома горели свечи, и их огни в её зрении плыли и мешались друг с другом, а рожа чародея казалась особенно гнусной и искривленной.
- Это хорошо, - ответила она, присаживаясь прямо на стол, - вот про свою работу и расскажи. Кто захаживает, с чем. Не чувствовал ли ты недавно чего-то… эдакого. Порталы. Некромантия. Понимаешь, о чем я?
- Да я ни в жизнь таким не занимался! – запротестовал чародей, складывая руки на груди, - это от вас всякой гнусью смердит. В своем глазу бревно, да?
- Филь, сделай с ним что-нибудь, - склонив голову к плечу, попросила ковирская не совсем отшельница, - а то я, боюсь, могу его просто убить.

- М-м-м-м-м… - очень осмысленно отреагировала Шеала, некрасиво наморщив лоб. У неё в голове что-то вертелось, что-то, что она уже давным-давно забыла и чему было очень много лет, но ухватить эту мысль за хвост и как следует выпотрошить она никак не могла. В конечном итоге быстро сдалась, решив, что само со временем придет, если это так важно.
Фатлинд воспринял это по-своему, а прижатые ко лбу пальцы счел признаком надвигающейся беды – и сам схватился за голову одной рукой, принявшись торопливо произносить слова защищающего от вмешательства заговора. Тем самым подсказал прекрасную мысль.
- Нет-нет, стой. Спокойно. Мы оставим тебя в покое, как только расскажешь, как его найти и как он выглядит, - Шеала подняла ладони, дав понять, что ничего эдакого не задумывает, - даю слово.
Фатлинд глядел настороженно, переводя взгляд с одной чародейки на другую. Ну, насколько мог, но вид грозно возвышающейся над ним Филиппы явно заставлял голову работать, а мысли – лихорадочно бегать.
- Где живет он – не знаю, - вроде как искренне наконец признался чародей, - да и, если честно, никогда не пытался его разыскать. Дрянной он какой-то. Выглядит… да никак. Обычный мужик, таких в городе сотни. Да и я, если честно, в лицо-то его не рассматривал. Не запомнил, если б не работа, - Фатлинд вдруг, не меняя позы, странно хихикнул, - у него есть татуировка, знаете где?
- Очень смешно, Фатлинд, - чародейка сползла со стола, наклонившись к говорящему, - можно как-то ближе к делу?
Чародей оскорбился:
- О самом что ни на есть деле говорю. Татуировка тоже какая-то дрянная. С магией. Только нихера не помогает, и я тоже помочь не смог. Напрочь у него ничего не работает.
- То есть, я правильно тебя понимаю, ты рекомендуешь нам с Филиппой идти и проверять, у кого из неприметных горожан татуировка на неработающем пенисе? – задумчиво уточнила Шеала, щурясь.
- Нет, - подумав, ответил Фатлинд, - нет. Я тут кое-что вспомнил. Когда он предлагал работу, бросил ещё, мол, если передумаешь, заходи на… как же его… совсем память плохая стала.
- У меня нет денег для её освежения, - честно призналась Шеала, - зато есть отличное заклинание, которое я все никак не могу ни на ком проверить. Кстати, не хочешь принять участие в добровольных медицинских опытах? Толку от тебя все равно тут немного, а так хотя бы послужишь науке.
- Ну чего вы так сразу, нормально же разговаривали, - картинно всплеснул рукой Фатлинд, - можно, я встану?
Он с ворчанием поднялся, отряхнув колени ладонями.
- В общем, сказал он, чтобы если вдруг что, я связался с одним лодочником. Зовут его Джервас, и у него тут, в доках, склад есть.
- У лодочника – и целый склад? – со скепсисом в голосе переспросила Шеала.
Фатлинд посмотрел на неё, как на наивную адептку:
- Ну ясен красен, что он не просто лодочник. Наркотой приторговывает, об этом все в курсе и давно смирились. Так что, думаю, если бы у него на складе какие-то другие темные делишки происходили, никто бы и не узнал. Когда люди думают, что знают твой грязный секрет – они теряют к тебе интерес, понимаешь?
- Понимаю. И куда идти?

Спустя четверть часа, когда они покинули жилище Фатлинда, Шеала посетовала коллеге:
- Что-то в голове крутится с этими татуировками и импотенцией, но никак не могу сообразить. Но знаешь, я уверена, что именно этот маг в свое время был замешан в той истории пятьдесят шестого. Помнишь? Риссберг, печати, и сбежавший адепт.
Фатлинд сидел в своем доме за столом, здоровый и целый, и бездумно смотрел в стену. Действие заговора вскоре должно было пройти, но память о нескольких последних часах его жизни к нему вряд ли когда-либо могла бы вернуться.

- И «Carpe penis», - поморщившись, отозвалась Шеала, - как детективное чтиво для старших курсов. С гравюрами руки Еруна ван Акена, чтобы абсурд оказался окончательным.
Усталость давала о себе знать, и ведьминский коллектив начинал постепенно напоминать союз двух позевывающих украдкой в тыльную часть перчатки беанн’ши. Впрочем, приключений на эту ночь хватало настолько, что мироздание не давало ни единой возможности отправиться в теплую постель и отдохнуть.
Кстати, о постелях.
- Любителей художественного сшивания там было два, - поразмыслив, как же объяснить всё кратко, возразила Шеала, - просто кто был второй, мы тогда так и не выяснили. А потом их лаборатория обрушилась, все следы затерялись, словом, было слегка не до того. И вот спустя двенадцать лет я вижу точно таких же кадавров, созданных, вестимо, той же рукой, усовершенствованных и целиком покрытых печатями. Тот адепт обучил его азам нанесения, но за эти года, видимо, наш отважный некромант не слишком продвинулся. Но дошел до экспериментов на себе, очевидно, очень надо было. Насколько я понимаю, этот чародей когда-то входил в Братство, а следовательно, знаком со всеми нами - со старшим выпуском, я имею в виду. Поэтому и ходит только к таким, как Фатлинд. Я не уверена, что он осмелился бы прийти к Истредду. Наверняка ведь знает, что тот работал в Риссберге - даже если не в курсе, что это именно он помешал планам тогда, в пятьдесят шестом. А возможно, очень хорошо знаком лично.
Шеала снова украдкой зевнула в перчатку и поежилась.
- Меня, в целом, интересуют не только печати. Не только печать на члене, скажем так. Но в любом случае, если бы к Истредду обращался пациент с подобной просьбой, мне бы вероятнее всего стало об этом известно. Ещё интересно то, каким образом он – они - организовали хранение тел. Где они вообще брали столько людей – понятно, город большой, огромное количество приезжих, и если действовать аккуратно, пропавших нескоро хватятся. Но что дальше? Мы нашли лаборатории, манипуляционные, хранилища и склады, но ни одного ледника. Где-то же они все должны храниться до сих пор? И где он держит всех своих кадавров. Одного он, допустим, торопливо потерял в доках…
Чародейка на минуту замедлилась и нахмурилась.
- И очень, знаешь ли, интересно, кто нас сдал. А ведь сдал, причем кто-то, кто знал, что именно мы идем по следу именно сегодня, иначе к чему такая спешка и уничтожение всех причастных? Давай-ка по пути к складу подумаем и сделаем ставки, кто бы это мог быть.

- Хорошая мысль, - зябко кутая руки в меха, согласилась Шеала, - сходим к коронеру в гости, как он и хотел. Наверняка будет счастлив. Потом к архивариусу. Хотя на его участие в этом я бы не стала ставить – слишком тот выглядел угнетенным и очень обрадовался, когда нас выпроводил. Смахивает на искренность. Хотя кто их там знает, в этой академии… Одно могу сказать точно – это проводилось точно без участия высшего руководства. Так что за смерть еще одного-двух профессоров нас не… - она зевнула в тыльную часть руки и подняла взгляд на истерзанную временем прибитую над входом доску.
В порту большинство людей были неграмотными, и роль указателей и надписей на вывесках успешно выполняла живопись. Художников тут тоже не было, поэтому принадлежность абриса так и осталась крейденской чародейкой неузнанной, но схожесть его с тем контуром, который она видела в сознании Фатлинда, не оставляла простора для фантазии – они пришли на место.
Улыбку Филиппы, очаровательную настолько, что ее можно было сравнить разве что с красотой свивающихся колец изумрудной гадюки, Шеала стойко проигнорировала. Ей не впервой было идти в авангарде – собственно, так было даже лучше, потому что роль была привычной.
Ну и увидеть, что там происходит и вправду ли подо что-то приспособили портовой склад – было интересно.

На первый взгляд внутри было темно и тихо. Чародейка, толкнув дверь, не спешила зажигать вечный свет – так она бы стала слишком простой целью. Удобнее было скользнуть внутрь, в темноту, споткнувшись по пути обо что-то мягкое – мешок? труп? – опуститься на разбухшие и холодные доски коленями и осторожно, очень-очень медленно запустить сканирующее заклинание.
Под внутренним зрением разворачивались темные фигуры, невнятные препятствия – возможно, стены, возможно, просто мусор или что-то, что на складах вообще говоря было принято складировать. Мелкие признаки жизни – жмущиеся в самых теплых уголках крысы.
Больше живых тут не было.
Никого, - телепатически отчиталась Шеала, поднимаясь и отряхивая колени, - можно зажигать свет и рассматривать, не пустили ли нас по ложному следу.
И мгновенно же последовала собственному совету, призывая «светлячка» и без опаски шагая вперед – переступить мягкий полупустой мешок, обогнуть высоко сложенные тюки.
Резкое движение стало неожиданностью, потому что Шеала привыкла полагаться на свои чары. Она вскрикнула, послав мирозданию несколько инвективов, отшатнулась и, снова споткнувшись, не устояла на ногах, но рефлекторно выбросила вперед щит. Он поднялся криво, но это, в общем-то, было и неважно – потому что то, что метнулось на нее из полумрака, сидело на цепи.
Их было трое таких. Они лязгали зубами и скрежетали по доскам, покрытым глубокими царапинами, длинными и согнутыми под неестественным углом руками. Ноги тоже гнулись в обратную сторону, а синеватую кожу сплошным узором покрывали колеблющиеся черные печати.
Цепи звенели – все три. Мертвецы хрипели.
Ещё три ошейника на цепях сиротливо лежали на досках пустые.

- Поднять мертвецов не так уж сложно, - рассуждала вслух Шеала, хотя этих мыслей Филиппы, естественно, не читала и не слышала, - как и удержать их в относительно работоспособном состоянии. Меня больше интересует, насколько далеко он продвинулся с пятьдесят шестого. Вижу, у них другая подвижность конечностей. Гибкие связки. Изменено даже само строение соединений. Вероятно, он очень много провел у манипуляционного стола, изучая анатомию.
Она еще какое-то время задумчиво смотрела на мертвецов, размышляя.
- Ладно, - наконец решила чародейка, - эти точно никуда не денутся. У меня сейчас нет сил разбирать, какая из линий отвечает за связь с хозяином – за эти года он поменял схему работы. Посидите тут, мальчики.
Зубы третьего клацнули в волоске от её пальцев, и Шеала торопливо отдернула руку.
- Поставлю метку на одного. Постараюсь так, чтобы она была незаметна, а если хозяин ее снимет, то я почувствую и мы успеем телепортироваться, - пояснила она вслух, хрустнув пальцами, - а пока… Филь, ты знаешь город лучше, у тебя случаем нет в памяти места, куда мы бы смогли открыть телепорт и попасть к господину коронеру побыстрее? Не смогу заснуть, не совершив на сон грядущий пару бессмысленных убийств.
Она медленно тянула силу из текущей за стенами реки, попутно «слушала» пространство, пытаясь разыскать следы магии. В доме юриста чародей спешил, а здесь, если открывал телепорты, то действовал осмотрительнее. Он и без того потерял одного из своих уродцев в порту, видимо, отбиваясь от кого-то (а может, по глупости, что-то сделав с и без того тонкой связью), остальных должен был оберегать получше.
Метка сплеталась неохотно, не желая липнуть к мертвой, но функционировавшей плоти, а мертвец сопротивлялся и щелкал зубами. В середине процесса Шеала уж было хотела плюнуть и дернуть за все связи разом – возможно, ненадолго выведя себя из строя, но ещё ведь оставалась Филиппа, спокойно могущая посчитать этому умнику все его трихобезоары прямо своими пальцами.
- Ну, всё, хороший мальчик. Готово, - справившись с брезгливостью, Шеала прищурилась, - идем, охоту на коронера объявляю открытой.
Телепорт, которым они уходили из доков, вышел на порядок лучше того, через который они сюда попали.