Корабль уверенно шёл по волнам, это было отличное корыто, крепкое и вместительное, идеальное торговое судно, даже не верилось, что какому-то идиоту, пришла в голову мысль назвать его «Толстый Кабан».
     Немного подумав, барон Ашенберг, вспомнил, что тем самым идиотом, был он сам, а также и то, что ранее судно называлось ещё хуже. Порывшись в памяти, Виндхельм, признал, что называть корабль по пьяни не лучшая идея, однако нынешнее название было лучше старого, не менее звучного имени «Морская Шлюха», которое ну ни как не подходило для торгового судна.
     Погода которая с утра была так себе, становилась всё более сырой, того и гляди пойдёт морось, а за ней и дождь не за горами. Вдобавок ветер усиливался, с одной стороны это хорош ведь он был попутным, с другой, старые моряки без конца болтали о том, что вот-вот подымится ураган, а швартоваться в порту во время урагана будет разве что конченный дибил.
     Торговое судно плыло в вольный город Новиград с не менее вольных островов Скеллиге.
     Отправляясь в путешествие, барон, не переставая ругался из-за того, что новую торговую сделку он должен был заключать сам, хотя обычно это была обязанность управляющего торговым домом, но что поделать если Ан Крайты предпочитали говорить с хозяином, а не с посредником, так что приняв во внимание будущую выгоду пришлось отправится в путешествие. По счастью в пути к ним не пристал не один пират и не потрепал не один шторм.
     Отправляясь обратно на большую землю, барон, не переставая ругался из-за того, что ему приходится покидать новых друзей и приглянувшуюся ему простую и суровую жизнь островитян, но что поделать, он не мог пить мёд у Ан Крайтов до скончания времён. К несчастью на обратном пути их дважды тормозили корабли островитян и дважды всем на корабле приходилось упиваться вдрызг с пиратами, которые слава богам служили дому Ан Крайтов.
     - Господин, за нами шторм, боюсь, мы можем не успеть в Новиград до его начала, - звонкий бас капитана отвлёк Хельма от раздумий и он в сотый раз удивился тому, что краснолюд смог стать капитаном корабля, да к тому же отличным. – Я думаю нужно отойти в сторону и переждать шторм в море, судя по тому, как ветер идёт, он, вряд ли будет сильным.
     - Вы в мореплавании понимаете больше моего, капитан Кантегерд, - ответил Виндхельм, который знал о приближающемся шторме с самого утра, ведь его нога болела так, что её хотелось отрезать. – Хотя ещё вчера говорил, что мы вряд ли успеем, нога болит зверски.
     - Хе-хе-хе, вы прям как, старый Вилли, тот тоже ногу повредил в бою, любую грозу мог предсказать. Эх, жаль, что старина сошёл на берег, но ничего не поделать годы у него были уже не те, - порядком седой, но при этом весьма крепкий, краснолюд любил повспоминать былые, а Виндхельм любил послушать его байки, за кубком вина. – Дам вам совет от, старины Вилли, выпейте чего покрепче, меньше будет болеть, а на ночь разотрите перцовкой, проверенный метод!
     - Знаю, сам так делаю каждый раз, но пока ещё постою, люблю, знаешь морской воздух, - вдохнув поглубже и посмотрев в сторону Новиграда, Хельм слегка помрачнел. – Не получится, наверное, выпить, быть пьяным в шторм самоубийство.
     - Ну если не будете выходить из каюты, то ничего не случится, и в сотый раз вас прошу, сидите в каюте во время шторма, мы ценим вашу помощь, но не простим себе если вас смоет за борт, - это был аргумент, не будет барона, не будет и денег за их труд. – Ну, вы пока наслаждайтесь видом, господин, а я пойду, покомандую этими ленивыми псами.
     - Ну давай, дерзай капитан, - улыбнулся, Хельм. – Стоит, раз дать смерду спуск и он сядет на шею, без плети они ни черта не понимают.
     - Это вы верно говорите, барон, но мне пора, не скучайте, - и развернувшись Кантегерд заорал во всю лужёную глотку. – Ну что рты раззявили бездельники! А ну за работу чёртовы лентяи! Шторм не за горами, а корабль ещё не готов! А ну шевелись псы помойные!
     Сказать, что речь капитана возымела действие, не сказать ничего, матросы не то, что забегали по кораблю, они чуть ли не летали, Капитана здесь все уважали и знали, что не стоит бояться от него тирании, он был душевным краснолюдом и отличным моряком, так что заслужил любовь команды. Другое дело, барон Ашенберг, за плаванье он пару раз наказывал тех, кого счёл бездельниками, и те ребята кому досталось, долго будут помнить то, как он умеет держать плеть.
     А тем временем вдалеке на горизонте стали виднеться тёмные, почти чёрные грозовые облака. Надвигался шторм.

Отредактировано Виндхельм фон Ашенберг (01.08.2017 09:34)

Небо покрыли стремительно темнеющие свинцовые тучи, молнии раздирали небеса на части, а ливень шёл такой, что все моряки промокли на сквозь. Шквальные ветер поднялся такой, что затрещала мачта, однако капитан ещё не отдал приказ убрать паруса, для этого было пока рановато, нужно было подойти чуть ближе к земле, где волны будут слабее, но не слишком близко иначе их разобьёт о скалы. Кораблик прыгал по волнам так, что не будь груз привязан заранее, всё бы уже оказалось за бортом.

     Виндхельм помогал морякам натягивать канаты, вязать узлы он не умел, зато руки у воина были сильные, а ноки крепко держали его на палубе.

      - Барон, ради богов запритесь в каюте, скоро будет дуть куда сильнее, вас сдует в море! - Кантегерд не любил, когда на его корабле начиналось самоуправство, но приказывать хозяину он не мог. -  Если с вами что-то случится, мне башку отвертят!

      - Не волнуйтесь капитан, как только войдём в шторм, я тут же спущусь в каюту, - улыбка на лице Ашенберга говорила о том, что спорить бесполезно, человек был счастлив встречать трудности. – Вы же не против?! Это ведь ещё не шторм.

      - Эх… Дело ваше, но не забывайте, я несу за вас ответственность, - капитан отправился дальше по кораблю, раздавая тумаки и приказы.

     Тем временем ветер усиливался, ещё чуть-чуть и пора будет спустить паруса, ливень шёл такой, что ни черта не было видно, а гром стоял такой, что вопль вперёд смотрящего расслышали не сразу. Виндхельм закончив натягивать канат и ухватившись за сдерживающую бочки сеть, задрал голову вверх и прислушался, но не услышал ничего, раскат грома вновь заглушил отчаянный вопль.

      - Матрос, что он орёт? – обратился барон к одному из моряков. - Я ни черта не слышу из-за этого грома.

      - Как и я, милсдарь, - улыбнулся моряк. – Да опять какую ни будь хрень несёт, это ж старый Грем, вы же знаете Грема?

      - Нет, не знаю, - странным образом вместе с бурей поднималось и настроение барона. А что, с ним не так?

     Ответ на этот вопрос так и остался неизвестен, ибо потонул в волне грома, после которого наступила вязкая и маслянистая тишина, сквозь которую словно кинжал прорезался крик старого Грема, доносящий до команда самые страшные слова, которые можно было услышать в шторм.

      - ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ!!!

     Команда устремила взгляд туда, куда указывала рука старого матроса и сквозь ливень все увидели, как неподалёку от корабля в высоких волнах барахтался кто-то похожий на человека. Все моряки сразу поняли две вещи. Первая, человек не доплывёт до корабля сам в такой шторм, да и верёвку до него не добросить далековато. Второе, нырять за ним при таких волнах и ливне, почти самоубийство.

      - Капитан, какие будут приказания? – спросил кто-то из матросов. – Ведь утонет же!

      - Да ты посмотри на волны! – вторил ему другой моряк. – Сами ж потопнем! Если прыгнем!

      - Капитан? – спросил уже барон.

      - Парни правы, нырять опасно, а верёвку вряд ли докинем, попробуем, конечно кинуть, но шансов у бедолаги нет, - пока капитан говорил, человечек скрылся под водой, то ли нырнул, то ли начал тонуть. Капитан вздохнул и повернулся к барону, что бы подтвердить печальный факт. – Вы с умы сошли!!! Остановите его!!!

     Но было поздно, барон уже скинул сапоги и плащ и встал одной ногой на перила. Моряки кинулись к нему, но поймали лишь мокрый дождь и солёный воздух. Виндхельм фон Ашенберг, как истинный дворянин не был полным идиотом, но не простил бы себе того, что бросил человека в беде.

     Вода впилась в барона сотней тысяч, маленьких ледяных иголок, но закалённое с детство тело, не свела судорога и побарахтавшись под водой, он всё же выплыл на поверхность. Волны подбрасывали его как куклу и наровились утопить. Ноющая нога от холода онемела, но всё ещё работала и мощные руки рыцаря, начали загребать воду под себя.

     С корабля разносились крики команды, но он не слушал, понимал, что его зовут вернуться, но не слушал, он уже почти доплыл, да то исчезающего, то вновь скрывающегося под водой бедолаги.

     Наконец он приблизился к цели и набрав побольше воздуха в лёгкие, нырнул за скрывшимся под водой телом, вцепился в него с силой левой рукой. Худенькое, лёгкое, выбившееся из сил тельце молодой девушки с чертовски приятной на ощупь грудью, которую барон зажал в руке, стараясь удержать утопающую. Даже перед лицом смерти он оставался мужчиной.

     Волны топили его, но он продолжал работать свободной рукой и ногами изо всех сил, приближаясь к кораблю, а океан тем временем будто бы дёргал за ноги и топил их обоих. Когда руки и ноги уже устали и потеряли всякую чувствительность, а до корабля оставалось совсем чуть-чуть, он вдруг ухватился за что-то, что тут же натянулось. Верёвка! А вернее спасительный канат, за который их начали вытаскивать, ещё немного и он вместе со своим грузом рухнул на палубу корабля.

      - Дьявол вас побери, Барон, вы из ума выжили так рисковать!!! – вопил басом капитан.

     Но барон не ответил, не было сил, единственное на что его хватило, это только понять, что он ещё сжимает девушка за… интересное место, а потому он с чувством выполненного долга разжал руку и провалился в небытие, что бы через минуту очнувшись увидеть как их с девушкой несут в его каюту.

      - Её на кровать, меня, на лавку, - сказал он приходя в себя, и чувствуя как болит всё что может болеть.

      - Как скажете, - ответил кто-то из моряков.

Матросы заволокли их в каюту, корабль уже прилично качало, но моряки были к этому привычно. Стоило им только положить обоих в каюте, девушку на кровать, барона на лавку, всё как он приказал, началась катавасия. Не суждено было сбыться мечте матросов и полюбоваться перед возвращением красивой дивчиной, так же как не было суждено барону избавиться от высасывающей тепло мокрой одежды.

     Усилившийся шторм так тряхнул корабль, что несмотря на уже убранный парус треснула мачта, а привязанные грузы того и гляди полетели бы за борт. Маленький шторм превратился в адскую бурю. Морякам пришлось бросить девушку с бароном и бежать на палубу, спасать корабль, груз и жизни всей команды.

     Сквозь уходящее и приходящее сознание Ашенберг видел все манипуляции матросов, как их несли, как положили и как подпрыгнувший на волне корабль сбил всех с ног. Затем послышались крики капитана, ругань моряков и то, как все убежали наверх, видимо шторм усилился. В итоге он понял, их оставили одних.

     Уставший Виндхельм лёжа на лавке понимал, что нужно встать, нужно снять мокрую одежду, нужно… Да… Нужно раздеть девушку, иначе она тоже простудится и заболеет, а этого он ни ей ни себе не желал. Но сил не было, всё тело гудело, он устал, очень устал и будто врос в лавку. Нужно было отдохнуть, совсем чуть-чуть, всего лишь одну минутку.

     Хельм не знал, сколько он так провалялся, но чувствовал, как его пронизал холод. Холод и усталость стали его частью, сил не было не на что. Он был слаб и беспомощен, как младенец. Это вызвало в нём обиду и стыд, а вслед за ними пришёл и гнев, гнев на самого себя, ведь он вспомнил, что не один. Девушке была нужна его помощь. И тут, что-то твёрдое коснулось груди.

     — Вы меня слышите? Вам надо переодеться, замерзнете. Нам обоим надо. На кровати достаточно места для двоих, - голос был приятный, и девичий, а значит, девушка пришла в себя, нельзя больше валятся, его долг чести помочь ей. Он открыл глаза и посмотрел на неё. Пепельные волосы, красивое лицо с огромными и прекрасными зелёными глазами и шрам, что портил всю картину. Впрочем, у воина и самого их было немало. — Я Вам благодарна. Очень. Но не смогу сейчас отплатить Вам тем же, если Вы мне немного не поможете.

     -Кха, кха… Платить не надо, ты мне ничего не должна девочка, я просто исполнил свой долг, - он собрался с силами и сел на лавке. Усталость тут же, как рукой сняло, впрочем, это не удивляло, сквозь мокрую одежду было крайне отчётливо видно, что девушка ладненькая. Прав был Ксавье, ради быба у мужика всегда силы найдутся. Из вежливости он отвёл глаза. – Сейчас достану сухую одежду. Держись за лавку, а то навернёшься. Качка, что надо, видать наверху шторм.

     Он подошёл к прикреплённому к полу сундуку, открыл его и немного порывшись, извлёк на свет шерстяные штаны, льняную рубаху, тёплую кофту и белые вязаные носки. Одежда была довольно красивая и новая, он взял её на скеллиге, хотел подарить знакомой дворянке-охотнице, но теперь у этих вещей была другая судьба, да и девушке на вид они были в пору.

     - Вот возьми, сухое и тёплое, то, что надо, - он передал одежду девушке. Шерсть, конечно, кололась, но он надеялся, что она не будет привередничать. – Я отвернусь, переодевайтесь.

     Он отвернулся к сундуку, выгреб из него одежду себе по размеру, так же со скеллиге, но это он уже брал для себя. Он зашёл, за шкаф, в нём хранились карты и торговые бумаги, чтобы не смущать девушку. Стянуть с себя мокрое, было той её задачкой, но он справился и даже не упал, правда шишку таки набил. Одеться было проще, вместе с шерстяной тканью пришло и тепло, но этого было мало, стоило согреться и изнутри.

- Меня зовут, Виндхельм. Виндхельм фон Ашенберг. – Не поворачиваясь к ней, барон открыл не большой тайничок в шкафу и порылся в нём, перцовка подошла бы, но для девушки была бы крепковата, поэтому он достал ядрёное Каэдвенское вино и пару кубков. – Вы уже переоделись? Нужно выпить вина, а не то можем заболеть, вы ведь не против?

Видхельм налил вино в кубок, дополнительно сыпанув в него немного перца и прочих специй, в таком составе оно лучше противостояло болезням и не так сильно било в голову, что-что, а спаивать девочку он не собирался.

     Он подошёл к Цири, активно и весьма успешно стараясь не расплескать, что со стороны, наверное, смотрелось забавно, и передал кубок девушке.

      - Для начала, я ещё не до конца отгоревал по покойной супруге, что бы крутить романы с молоденькими девушками, - начал причитать Хельм назидательным тоном. – Во-вторых, ты слишком красивая для портовой девки, ибо на этих самых девок трезвым глазом можно смотреть только лишь для того, что бы побороть в себе комплекс брезгливости.

     Барон снова доковылял да тайничка, попутно собрав все углы, налил остатки вина во второй кубок, приправив его ударной дозой перца и пряностей. Добраться обратно, не расплескав, судя по ощущениям, он бы уже не смог и поэтому отхлебнул пару глотков.

     С перцем он явно переборщил, горло прожгло огнём, желудок взорвало тошнотворным чувством, но вскоре неприятное ощущение прошло сменившись теплом и першащей резью в горле.

      - Что же до меча, - прохрипел Виндхельм. - Было бы интересно узнать, откуда у приличной с виду барышни такое оружия и как мне думается прилагающиеся к нему навыки мечницы.

     Мужчина прокашлялся и, о чудо, ни разу не споткнувшись, дошёл до лавки и сел перед девушкой. И глядя прямо в её огромные изумрудные глаза продолжил.

     - Для зерриканки ты слишком светлокожая, для циркачки, опять же, слишком грозная, - тихо, но уважительно произнёл он. - Я вот реданский барон и успешный предприниматель, а кто же такая ты, Цири?