Истредд был не совсем с бабой. Истредд был с чародейкой.
- …напоминало каменную болезнь. – голос Шеалы де Танкарвилль этим вечером почти не отдавал металлом. – Не мне тебе рассказывать, что значат для чародея руки. Вдобавок из-под ногтей начали прорастать ветки. Ни поесть, ни потребности справить. Тогда я поняла, что на будущее нужно что-то действенное, активизирующееся по касанию.
Чародейка сидела расслабленно, закинув ногу на ногу, и покачивала носком высокого сапога. В глаза коллеге она не смотрела, предпочтя разглядывать убранство помещения.
- Чертовщина, которая творилась позже, меня поразила своей антинаучностью. – сухо продолжила она. – Вдвойне удивило то, что это сработало. Представь – нас бросали в воду, резали одежду, заставляли забираться на дерево, а потом стаскивали оттуда за волосы, а под конец забросали камнями. Вроде как это ритуал провожания темной богини. Конечно, поутру извинялись за синяки и это вот всё…
Она поджала губы. Делиться такими фактами своей биографии с обычным чародеем означало подписать своей репутации приговор, но в её щекотливом вопросе не мог помочь никто другой, кроме чародея. Впрочем, немного успокаивало два факта – во-первых, Истредд не посещал ни одно приличное общество, с которым мог бы поделиться занятной историей, во-вторых, он не был обычным чародеем и вряд ли ему  это вообще пришло бы в голову.
- Предвосхищая вопросы насчет выбора места…До оного, - прости, - я могу дотянуться любой конечностью, а также подбородком и языком. Ни одна другая часть тела этим похвастаться не может.
Рубашка чародейки, плотный винного оттенка шелк по пятдесят крон за локоть, была расшнурована.
Корешки книг выглядели очень любопытно. Какое количество любопытства вперемешку с насмешкой плескалось в глазах Истредда – оценить было сложно, поэтому она даже не пыталась. Чародейка Шеала де Танкарвилль за свою долгую жизнь уже давно позабыла, что существует такое понятие, как стеснение. Правда, в последний раз перед мужчиной по своей воле она обнажалась года три назад, но её беспокоил вовсе не этот факт.
Декольте она никогда не носила, но видимо, пора было начинать. Эта мысль отчего-то тревожила, грозя разойтись трещиной по каменной броне, которую Шеала возводила вокруг себя многие годы.
- Предпочла обратиться к тебе. – в доме, к счастью, было тепло, и ключицы не покрылись мурашками. – Как к непревзойденному не только теоретику, но и практику. А также мужчине, который не воспримет это как намек.
Она позволила себе улыбку. Сама не единожды видела, как работают магические печати Истредда. Чувство, возникающее при этом, можно было назвать скорее восхищением, нежели научным любопытством, потому что Истредд, что было очень необычно для магического общества, рискнул проводить подобные эксперименты и на себе.
Какие аргументы она собралась подводить дальше под свое довольно-таки смелое решение, уже не узнал никто. Умиротворение общения двух коллег, отчасти напарников и – совсем не отчасти давних знакомых было самым грубым образом прервано.
Грубость заключалась в том, что оконное стекло затряслось и пошло радиальной трещиной, а камень, в него попавший, с дребезгом скатился по подоконнику и упал.
Чародейка сразу же подобралась, отметая всю свою расслабленность и некоторую негу, неизбежно приобретаемую, когда после долгого холодного пути оказываешься в теплом помещении.
- Ты кого-то ждешь?
Пациенты или грабители, кто бы это ни был, любой поздний гость был просто обязан перетрухнуть, увидев, как на пальцах чародейки расцветает вполне себе смертоносное и боевое заклинание. Для пущей острастки – ещё и эффектное с органолептической точки зрения. Потому что чародейка очень не любила, когда её прерывали, и пусть даже это был дом вовсе не её, а Истредда. Треснув оконной рамой о стену, она оглянулась, вычленяя из темноты любое движение. Глаз не успевал аккомодироваться с подобной скоростью, и чью-то тень она увидела только тогда, когда та исчезала за углом. Атаковать было поздно.

Истредд молчал, и отнюдь не потому, что ему было нечего сказать. Наоборот, этого было очень много. Слишком. Настолько, что чародей провидел необходимость до конца жизни изъясняться жестами.
- Нет, - наконец сказал он, - идем в операционную. Мне этот стол дорог, как память.
Но вино взял с собой.
Идти, впрочем, было недолго, в соседнюю дверь, где свет по ночам зажигался достаточно часто, чтобы это не было непривычным. Уложив Ричарда на стол и жестом активируя светильник над головой, чародей, наконец, почувствовал себя способным на нормальную человеческую речь на всеобщем, без употребления нильфгаардской трущобной лексики вперемешку с местной такой же.
- Сейчас посмотрим твои болты, - спокойно уверил он вампира, срезая с него рубашку. Многострадальный коврик он не решился взять рукой, и потому тряпка вспыхнула и рассыпалась пеплом, не долетев до пола, - и остальное тоже. Пусть ищут, да. Расскажи вот госпоже де Танкарвилль - и мне заодно - как тебя угораздило на этот раз. Раз уж она готова принять твою исповедь.
Голос его звучал мягко, будто чародей заговаривал зубы пятилетнему пациенту перед тем, как вправить перелом.
- Потерпи немного. Шеала, фартуки и нарукавники вот в том ящике, если тебе нужно. Что до его нервной системы - в основном, да. Однако, воздействие обычных обезболивающих на него я не проверял, и практически уверен, что не стоит. Но один способ работает отлично. Что иллюстрирует мою правоту.
Истредд ободряюще улыбнулся Ричарду, хотя на деле улыбка эта не обещала ничего хорошего, потому как вампир прекрасно знал, о каком именно способе идет речь.
Надо сказать, гостья тоже знала - правда, в отличие от него, на себе не испытывала.
- Мы познакомились под Венгербергом в прошлом году. Ричард попал под Небесный Удар Ваньелле, и мне в госпиталь притащили отличный суповой набор из курьера. Было очень интересно, почему оно еще дергается. Потом напали имперские войска, и в результате мы обнаружили некое... душевное родство, если можно так выразиться, но восстановили знакомство только потом. И еще я обнаружил вампирскую регенерацию, интереснейшая штука, но сейчас с ней будет сложно.
Просунув два пальца под шею раненого, Истредд нащупал нужный позвонок и произнес заклинание, успокаивающе похлопав Ричарда по плечу:
- Не волнуйся, я его доработал, как в прошлый раз не будет - непроизвольного расслабления мышц больше не происходит.
Убить бы его к лешим, на самом деле. Вылечить, а потом убить. И пустить на опыты.
В общем, чародей себя чувствовал немного раздраженным.
- И не молчи. Рассказывай - мне заодно надо понимать, в сознании ли ты. Хотя иногда мне кажется, что в сознании ты не бываешь.
В общем, всё привычно. И пациент, странно выглядящий в чистой, светлой и облицованной гладким камнем операционной, и свет, и время суток. Вымыть, обеззаразить, разложить инструменты, поделиться с гостьей парой перчаток - вот последнее в новинку, в свою святая святых Истредд мало кого пускал.
Тут, впрочем, попробуй, не пусти: обуреваемая жаждой исследования Шеала страшнее Альзурова Грома, да и, если честно, он бы на ее месте тоже обиделся. При всем уважении к юному вампиру, но у чародеев были свои особенности, и упускать возможность таких наблюдений...
- У них, похоже, раскрывающийся наконечник, так что будем резать. И остаточная магия - что это, интересно... Коллега, вы не могли бы попробовать узнать, пока я делаю надрезы? Кстати, заодно смотрите сюда - очень любопытно. Если не использовать зажимы, заживает прямо за скальпелем.
Студентов здесь не было, поэтому кровь стекала на операционный стол. Что здесь будет в финале - думать было некогда.

– Вампир-курьер? – бровь снова поползла наверх.
Впрочем, продолжать допытывать, что именно там происходило, она не стала. Война раскрывала некоторых личностей с весьма неожиданной стороны, и если уж о стороне Истредда она была неплохо осведомлена, то раскрытие Ричарда… Стоило, впрочем, перестать думать о неуместном каламбуре. Очевидно, что все закончилось неплохо.
Надев фартук, нарукавники, затянув волосы повязкой и щелкнув резинками перчаток, Шеала наклонилась над столом. И восхитилась.
– Феноменально.
Регенерация была выше всяческих похвал. Для того, чтобы наловчиться вовремя устанавливать зажим, ушло какое-то время, потому что она попросту не успевала.
– Жаль, что это не женская особь. Я бы с большим удовольствием пронаблюдала за процессом, гхм, деторождения. Ричард, вы живородящие? Как происходит процесс выработки иммуноглобулина, вы его контролируете? Простите, коллега, я отвлеклась, держу.
Истредд за операционным столом преображался. Чародейка улыбалась. И слушала болтливого кровопийцу, чья исповедь уже весьма скоро начала напоминать анекдот дурного толка. Впору было восхититься умением коллеги выбирать себе беспроблемных друзей.
– Про Крохоборы расскажете потом. Я так понимаю, там тоже произошло нечто скверное.
Первый болт удалось извлечь только спустя какое-то время. Осторожно поддев его реберными ножницами за неимением лучшего инструмента, Шеала отошла от стола, оставив чародею возможность разбираться со своим протеже лично, в одну пару рук.
Болт шлепнулся в блестевший чистым металлом поддон, она наклонилась и принялась за манипуляции. Не повредило бы определенное количество реагентов, но для первичного осмотра подходила и органолептика, совмещенная с, собственно, магией.
– Обмазано какой-то дрянью. – кровь на ребрах раскрывшегося наконечника вспенилась и застыла синеватой пленкой. – В основе лежит жир, субстанция не эмульгировалась при контакте с кровью. Остальные компоненты требуют алхимического анализа. Заклинание… сложно что-то сказать. Оно было. Составлено неумело, но… это выглядит как шаль на деревенском рынке, плетут такое настолько часто, что уже машинально. Они подготовились, но не только для вас, Ричард.
– …живой рукой, отделенной от тела, несомненно заинтересуются. Скорее всего, стража отволочет её в городскую лечебницу. И вам очень повезет, Ричард, если тот, кто её найдет, не будет знать о теории Ковинариуса. «Alchymia oblitera», верно, коллега? Я, к сожалению, совершенно не в курсе, нашла ли теория практическое подтверждение, потому что последние труды не были опубликованы, но…
Она не договорила, все и так было понятно. За доказательство теории сохранения памяти в тканях пока еще неизвестный чародей мог, во-первых, получить признание в мире магическом, во-вторых – награду за поимку преступника в мире светском.
Насколько вы с Ричардом близки?
Она не знала, сколько живут вампиры и что для них значит семьдесят пять. А внешность на самом деле – как и у остальных присутствующих в этой операционной, – делом была довольно иллюзорным. Судя по реакциям, речи, манере разговора – он был довольно молод и неопытен. Порывист. Взгляд, которым тот буравил чародея, содержал в себе целый спектр эмоций. Но, если призвать столь любимое Истреддом великое солнце в свидетели, совершенно не выглядел чудовищем. Это, с позволения сказать, средоточие ужаса и мрака наверняка в своей семидесятипятилетней жизни обидело намного меньше людей, чем Шеала в удачные годы раздавливала каблуком за сезон.
Даже убийства эти были совершены исключительно из чувства самосохранения. Важное, надо сказать, в этом мире чувство, даже для вампира.
– Проблема в том, что скоро ваши неприятели – раз уж решили так основательно подготовиться – сложат два и два и примутся искать безруких людей. И даже вампира можно застать врасплох, поднять на пики и разрывать до тех пор, пока не встанет солнце, а потом остатки его развесят на кольях у замковой стены. Не обойдется без обыска домов всех лекарей и целителей. Начнутся облавы.
Поэтому руку надо найти, выкрасть и пришить на место – весело закончила практичная госпожа де Танкарвилль. Вслух она, правда, произнесла совсем другое.
– Ричард, вы знаете, что такое носовой элеватор? Я испытываю стойкое желание вновь испытать вашу регенерацию. Держите себя в руках и не нойте. Сняв голову, по волосам не плачут. Нужно решить, что теперь с этим делать. А Истредд, как великий гуманист, вас наверняка уже простил. Коллега, подать вам вина?

- Видишь ли, мы сами не очень разбираемся, когда дело касается вас, - развел руками чародей, - ты первый такой, которого я встречаю, Шеала видит тебя в первый раз, и мне кажется, до сих пор еще никто не проводил достаточно опытов. Что-то же действует.
Обоих гостей Истредд слушал со сложным сочетанием смирения перед судьбой и желания, чтобы все сдохли. Не здесь, конечно, где-нибудь снаружи, и, естественно, не гости, а кто-нибудь снаружи, но непременно все. Если исходить из принципа повторяемости событий, всё вело к большим неприятностям - правда, присутствие Ричарда несколько меняло формулу, но далеко не факт, что в лучшую сторону.
- В этом доме сейчас самое безопасное место для этой женщины, Шеала. Если принять за аксиому тот факт, что из нее захотят что-то выбить, то за дверью ее не защитит ничто. Здесь мы все в наибольшей безопасности - в пределах города, конечно. И вылазки целесообразно предпринимать отсюда. В остальном согласен.
От сочетания вина и светильника в операционной глаза до сих пор побаливали, и при мысли о том, чтобы как в старые добрые времена красть что-то откуда-то перед рассветом, назаирца внутренне корежило.
- Смотри, Ричард, такое дело: слухи и сплетни должны чем-то подкрепляться. Если эта самая рука пропадет, а потом правильно пустить слух встречный, то кое-кого выставят шутами и пьяницами. Это будет идеальным исходом для всех. Так что не сопротивляйся - кроме того, я бы посмотрел на эту руку. Говоришь, она все еще живая? И двигается? А управлять ты ей не можешь?..
Истредд как раз собирался прервать свой поток вопросов, возможно, неуместных в этой ситуации, и извиниться когда в переднюю дверь начали стучать.
Он невесело хмыкнул, подхватил свой бокал с вином и, отвесив поклон коллеге, направился вниз.

За дверью действительно стояла стража. Ночная, а это значило, что их накидки едва можно было опознать по цветам, до того они были замызганы. Зато цвет лиц был одинаков настолько, что именно его и следовало сделать форменным. Во всем остальном ничего смешного не было, и мрачные рожи визитеров источали... не понять, что. Скорее всего, беспокойство.
Их можно было понять.
- Здрасть, мэтр Истредд, - в результате непродолжительного кишения, вперед выдвинулся самый грузный. "Мэтр Истредд" опознал его не сразу, но довольно быстро.
- Как печень? - вместо приветствия поинтересовался он, решив, что если тут все такие суровые, то обстановку необходимо разбавить, - что, болит?
- Н...нее...
- А чего тогда приперлись? - в отличие от многих своих коллег, назаирец без труда переходил на язык, привычный пациентам, за что снискал одновременно их симпатию и некоторый страх.
- Ну чо вы сразу начинаете, токмо не орите, - стражи порядка определенно знали, с кем имеют дело, - Вомпера мы ищем, вот, значится, как.
Сами собой поднявшиеся куда-то к границе волос брови Истредда были очень кстати. Неподдельное удивление - оно такое, его можно по-разному интерпретировать.
"Вомпера", значит. Ничего себе, скорость распространения информации. Ничего себе, оперативность.
- А я при чем? - кротко спросил чародей, допивая вино. Стражники немного отодвинулись назад.
- Такое дело - ведьмак тута один, он сказал, что вомперы недобитые завсегда к чародеям бегут, потому как все они одним... миром одним мазаны, - убедительно задвинул старший парламентер, - вы токо не обижайтесь, мастер, энто ж не я, а ведьмак! Я токо слова евонные передаю. А мы тут и подумали, а вот если он вам... угрожает?
Истредд почувствовал, что у него сейчас задергается глаз. Ведьмак?
- Шеала? - как бы очень весело (хотя весело ему не было совсем) позвал назаирец, пользуясь тем, что окна кабинета выходят как раз на эту сторону, - Дорогая, ты не вампир?

До консенсуса добрались едва-едва, как началось то, о чем и предполагали. Стража, обыски, не за горой были облавы.
Прильнув к едва распахнутой створке окна, она старалась, как и вампир, услышать разговор. Выходило серединка на половинку, но общую направленность она уловила.
– Сидите тихо, Ричард. Я сейчас вернусь. – одними только губами произнесла чародейка, полагаясь на то, что у этого сверхъестественного существа и слух будет сверхъестественным.
Слишком быстро. Или за Ричардом следили, или же просто вспомнили про Истредда первым. Или… знали про их знакомство? Очень плохо.
Надо сказать, что Шеала де Танкарвилль в отношении манипуляций мужчинами сходного с ней возраста очень сильно проигрывала товаркам по цеху, так и оставшись где-то на той, послевыпускной ступени, и предпочитая в большинстве случаев обходиться без этого и действовать магией, деньгами и угрозами. Уже очень давно не пыталась ничего добиться с помощью красивых глаз и эффектной внешности, считая подобное уделом более молодых и не наигравшихся с различными гранями своей чувственности коллег. У нее самой, по собственным ощущениям, с этой самой чувственностью было, как у кварцевой скалы.
Не любила. Но ради дела не так уж сложно подыграть быстро нашедшемуся Истредду.
Растянув губы так, что при виде этой улыбки разбежалась бы стая гулей, Шеала спустилась по лестнице, освещая себе путь стайкой совершенно бесполезных в работе, но дьявольски эффектных светлячков. С наспех распущенными волосами и – опять, уже дважды за этот день, – предельно расшнурованной рубашкой.
Оголенную кожу опалил холодный ночной ветер.
– Добрый вечер, доблестные господа стражи.
Какой там взгляд должен быть у раздосадованной прерванным свиданием женщины? Нужно, пожалуй, всего лишь представить, что эта тройка сожрала компоненты для философского камня. Или что они – те несколько гвардейцев из Лан Эксетер, заявившие, что её груз не прошел таможенный досмотр. Шеала тогда превратила их в земноводных.
– Категорически вам заявляю, что я не вампир, и этим вечером у господина Истредда только один пациент. – вышло, кажется, достаточно проникновенно. Судя по лицам, её появление всё же перетянуло внимание на себя. Это было хорошо, потому что если люди думают, что знают твой грязный секрет, перестают тебя подозревать.
Никаких вампиров, cuach вам, а не вампиры. Глупцы.
– Поэтому нет никакой нужды тревожиться, господин Истредд в порядке и ему ничего не угрожает. Вы что-то говорили про ведьмаков? Как всем известно, от них добропорядочный человек паршивеет, стоит ему только глянуть или слово сказать, поэтому рекомендую, гхм, с ними никогда заговаривать. Вы же добропорядочные люди, господа стражи? Но если уж заговорили, то за снятием порчи, парши и вшей, неизменно сопровождающих этих поганцев, к господину Истредду приходите утром. Всю ночь он будет очень занят. Очень. Я ясно выражаюсь?
Она потушила огоньки жестом, напоминающим удушение.
«Яга», думал один из стражников, обозревая плоскость будущей печати. Шеала улыбнулась еще раз, стараясь не переиграть.
– На этом все, полагаю? – осведомилась она. – В таком случае доброго вечера и удачной поимки вампира.
Не дав стражникам задуматься, опомниться или тем паче совершить невероятный прорыв над собственным горизонтом интеллекта, подхватила чародея за локоть и потянула дверь.
Прости.
От собственных скабрезностей во рту горчило.
Это не конец, они придут еще раз. Нужно приступать к делу.

Не сказать, чтобы слов совсем не было. Они были. Но лучше бы нет.
- А вы что, коллега, всерьез полагаете, что я бы самоустранился от участия? - госпожу де Танкарвилль очевидным образом несло в дебри приключений, и назаирец, впервые за все время их более близкого знакомства наблюдающий это зрелище, пребывал в некотором душевном раздрае. Не то, чтобы он был против. Не то, чтобы она не имела права. Но устои мира и законы природы рушились прямо на глазах.
Истредд встал, сам дошел до шкафчика и молча вытащил свой футляр с инструментами. Руками - для разнообразия. В основном ради того, чтобы сделать по комнате несколько шагов.
- Вот, возьми. Ричард может стать невидимым - я правильно понял, что сейчас тоже, да? А мы... давайте обойдемся без заклинаний.
В конце концов, следовало уже расслабиться. Если миропорядок пытается упасть, то пусть хотя бы это будет весело.

Университет был городом в городе. Или, даже государством в государстве. Здесь всё было иначе, особенно, по ночам, и Истредд мог бы потеряться здесь, если бы не ходил одним и тем же маршрутом бессчетное количество раз.
Сжав кулак, чародей погасил портал и оглянулся на спутников: в октябрьской мгле различить что-то, кроме темных пятен, было довольно сложно, может, они зря так старательно закутывались?
- Осторожно, - сказал он вполголоса, - в этих переулках...
Под ногой что-то мерзко чавкнуло.
- ...на что угодно можно наступить.
Здесь, на задворках науки - в буквальном смысле - между сдающимися в наем студентам халупами, задними дворами профессорских домов (которыми никогда никто не интересовался, и от того заброшенными), лекториями и зданиями кафедр, достаточно заштатных, чтобы не дотягивать до места в здании родного факультета, можно было не просто потеряться. Истредд порой полагал, что где-то здесь есть всё еще существующая точка очередного Сопряжения Сфер, периодически выплевывающая чудовищ, и чудовища эти почему-то считают себя студентами. А некоторые даже преподавателями.
Фонари здесь не горели. Никогда, сколько чародей помнил Оксенфурт.
И стражник у дверей морга был вполне обычным делом: в неучебное время студиозусов сюда не пускали. Кстати, не зря. Они всё равно время от времени умудрялись проникнуть, и тогда возникало то, что Шеала называла коллизией, а местная профессура казусом, используя при этом ту же интонацию - например, мужской половой член, отрезанный по самый radix, помещенный в экзаменационный набор для будущих акушерок. Кто знает, скольких несчастных завалила на экзамене почтенная Мередикта Ульбрих, когда бедные девочки, нащупав это в мешке, с уверенностью, свидетельствующей не только о глубоком знании анатомии, но и большом опыте, называли часть тела? Или вот тот случай с кашей?
В общем, ничего удивительного.
Кроме того, что рожа стражника не была Истредду знакома. В других обстоятельствах но подумал бы - ну мало ли, нового наняли, но сейчас выглядело неприятно.
- Ричард, - выглянув из-за угла, чародей вернулся обратно, не дожидаясь, пока его заметят, - окна здесь всегда заперты, если ты сумеешь открыть - будет хорошо. Внутри обычно совершает обход второй охранник. Или пойдешь с нами?

Преимущество почтенного возраста заключается в том, что когда ты отправляешься творить глупости, то подходишь к этому делу творчески и с огоньком, используя свой недюжинный опыт, обширный потенциал и память обо всех набитых шишках. Конкретно этот раз до боли напоминал Шеале события без малого вековой давности, когда ей жизненно потребовалось выкрасть одну вещь из дворца Тиссена, тогда еще Эстериля – мир тогда был другим, и она была другая, а вот глупости никогда не меняются. Не день, а прямо-таки вечер воспоминаний.
Компрессированная конечность в этот раз не потребовала каких-либо ухищрений в отношении запаха, ибо ледник сохранил тело в практически первозданном состоянии, и поэтому просто болталась в поясной сумке, напоминая фрагмент эльфской статуэтки. Тщательно, быстро и емко закручивая эхо портала в плотный кокон, чародейка невольно задумалась о том, что не зря они выбрали традиционный метод маскировки, ой не зря. Шейный платок, намотанный на лицо в подобие маски, хотя бы отчасти сдерживал неописуемый флер этих очаровательных задворок.
- Какая мерзость. – в очередной раз поправ все впечатления окружающих о том, что все человеческое ей чуждо, вполголоса процедила чародейка. Мещански думать о том, что случится после этого променада с сапогами, не хотелось. Местная грязь, кажется, уже обрела собственный интеллект и вся её цель существования заключалась в том, чтобы одним своим присутствием убивать всё живое.
Единственным источником света в этом тёмном мирке задворок науки был факел. Пламя дергалось от ветра и бросало кривые отсветы на скучающую рожу стражника, и больше взглядом тут зацепиться было решительно не за что.
- Ричард, вы еще здесь? – исчезновение вампира было оценено и признано эффектным. – Я не рискну лезть ему в голову, это будет слишком… громко. Так что гипноз оставлю на вас. Многого не потребуется, просто подтолкните его к тому, что мы те, за кого себя выдаем. Уважаемый коллега, прошу вас пока что держаться чуть позади. Он может опознать вас по голосу. Если не сейчас – так потом.
Диверсионные задачи, вопреки тому, что она всегда отрицала своё в них участие, давались ей легко. Возможно, именно за это её и ценила Ложа.
- Ктоидет?! – привычно рявкнул стражник.
- Свои. - полным уверенности голосом ответила чародейка, подражая реданскому говору. Она держалась за границами светового пятна. – Ведьмак сказал забрать ту… вещь. Для exorcizo.
Если Ричард сейчас не сработает, думала она, придется что-нибудь с ним сделать.
- Для чего? – не понял стражник.
- Изгнание нечистого. – проникновенно уверила магистр магии, придвигаясь и вручая тому горсть монет. Деньги, как очень хорошо знала Шеала де Танкарвилль, всегда очень ускоряли взаимопонимание безо всякого гипноза.
Им повезло. Потому что не пришлось ни прикладывать охранника лицом о витые картуши, ни пускаться в пространные объяснения, ежесекундно рискуя утратить реданский прононс. Впрочем, дальнейших инструкций он тоже не оставил, так что внутренние передвижения обещали быть нелегкими.
Куда дальше?

В тот день, когда Истредд прослушал свою первую лекцию на медицинском факультете Университета, он решил, что необратимо деградирует - по многим причинам. В день, когда он первую лекцию прочел, решил, что гоэтия для него теперь - раз плюнуть, потому что состязание воли с любым стихийным духом просто детский лепет по сравнению с попыткой привести к тишине и послушанию полную аудиторию студиозусов, так, чтобы при этом не применять особо забористых чар. И вообще никаких не применять, он же обещал. В тот вечер назаирец раскаялся и даже подумывал со слезами на глазах попросить прощения у некоторых своих наставников, но, к счастью, полстакана успокоительной микстуры быстро выбили из него эту вопиющую дурь, а последующие размышления - вернули боевой дух.
Дальнейшие отношения Истредда со студентами были таковы, что обе стороны этого вынужденного сотрудничества питали друг к другу самые нежные чувства: страх, ненависть и желание расстаться как можно скорее. Время от времени холодная война вспыхивала огнем, тогда чародей находил у своей кафедры очередную ледяную скульптуру "будущий врач пытается пересадить кишечник свиньи чародейской сумке", использовал особо громких для демонстрации того, как проходят родовые схватки - с воспроизведением ощущений, и однажды заставил заводилу считать, будто у него гангрена мошонки.
Нет, вот последнее вышло так себе, потому что за этим бедняга проглядел другое заболевание, подхваченное у барышень в городе, и вообще лишился возможности ходить к барышням.
В общем, состязания в чувстве юмора проходили с переменным успехом, и рассказывать о них в приличной компании Истредд не хотел. Во-первых, чтобы не испортить себе репутацию.
И во-вторых тоже.
Однако, в результате этого всего, назаирец обрел репутацию у своих слушателей. И она была... своеобразной.
- Марти и... не помню, как тебя, вы что здесь делаете, паршивцы?
- Эрвин Яксель, мастер Истредд, - убрав руки за спину отрапортовал студент, прежде, чем понял, что, собственно, происходит. Истредд тоже не сразу понял, потому что иногда привычки шутили над ним дурные шутки, не хуже слушателей. например, сначала дать нахлобучку идиотам, а потом подумать о том, что эта встреча вообще нежелательна. Спутники вряд ли одобрят, но, закаленный годами холодной войны, Истредд знал лучший способ сделать так, чтобы эти двое молчали до конца жизни.
- Да плевать мне, - чистосердечно признался назаирец, - верните пенис на место и завтра явитесь к декану, объяснить, какого черта таскались ночью в мертвецкую.
- Совсем на место? - упавшим голосом поинтересовался Марти, юноша талантливый, но неосмотрительный.
- Совсем.
- Но мы инструменты не взя...
- Вообще не волнует. А будете спорить, так пойдете не к декану, а к профессору Ульбрехт, расскажете ей, зачем несли ей в подарок этот чудный цветок. Быстро шевелитесь! Кстати, я вас вспомнил, господин Яксель. Вы мне доклад должны.
Лихорадочное шуршание и стук ящиков были ему ответом. Теперь об этой встрече точно никто не узнает, потому что к декану ребята точно не пойдут.
Несчастные очень торопились заняться делом, а оба чародея и вампир очень торопились покинуть эти гостеприимные пенаты, так что всё прошло без осложнений.

- Я думал, будет страшно, - заключил Истредд, когда открытый в кабинет портал растаял в воздухе, - и это беспокоит. Обычно оно значит, что страшное начнется в конце.

- Нет, было страшно. Страшно безрассудно, коллега. – возразила чародейка.
Вопреки тому, что эти слова были продиктованы абсолютно искренним беспокойством о том, что из-за скверной привычки Истредда нести знания в массы вся их миссия оказалась под угрозой, Шеала не смогла удержать лица. Точнее как - могла, но рукой.
- Все равно, что зайти туда через парадный вход и помахать всем… Я надеюсь ты знал, что делал, и потом сотрешь им память.
Сама чародейка свидетелей вообще предпочитала не оставлять, но рекомендовать подобные методы Истредду она отчего-то не отважилась. В конце концов, это же ему тут работать и жить, и дураком он никогда не был. Тем более что эти исчадья ада, с которыми она бы ни в жизнь не связалась по своей воле, едва ли не в стойку «смирно» при виде преподавателя вытянулись, разом проглотив любое удивление и даже не осмелившись оспаривать приказ о пришивании органа к своему донору - без света-то и инструментов! Вышколил. Интересно, опять пристукнул кого-то в приступе отеческой заботы (о науке, разумеется), или в этот раз обошлось?
- А вам, в свою очередь, тоже хочется поглумиться над некрозными пенисами, Ричард? - ледяным тоном спросила уже вампира Шеала, с грустью осматривая то, во что превратились сапоги: бо́льшая часть грязи, к счастью, осталась в здании академии, но всё равно зрелище было более чем печальное, - Так у меня есть достаточно самодостаточное решение, поступать в академию совершенно необязательно.
Они слишком наследили. Чародейка постаралась скрыть телепортацию, но при большом желании - и при большом умении, разумеется - след все-таки могут поднять. Не сразу, и не точно, но… Впрочем, если их все-таки найдут по этим остаточным колебаниям, круг подозреваемых очень сильно сузится, так что это было даже хорошо.
И вот, кстати, о работе. Нет, к вивисекции она относилась равнодушно - вопреки всем слухам, азарт был исключительно исследовательский и крутился вокруг результатов, а не процесса, - так что добровольный отказ от анестезии вызывал удивление лишь с точки зрения самопожертвования. Если забывать про то, что испытуемый - вампир. Если же не забывать…
- Окончательное решение принимать врачу. Учитывая ваш… сложный внутренний мир, я со своей стороны тоже принимаю решение - если Истредд соглашается на ваш отважный проджект, то я буду держать несколько боевых заклинаний. Вы все равно регенерируете, наверное, а вот целостность коллеги мне очень важна. Ничего личного, Ричард.
А также сферу молчания, - он наверняка будет орать, потому что это должно быть дьявольски больно - и, пожалуй, что-нибудь из связующих пут. Из соображений все той же безопасности.
Чёрт бы побрал этого вампира с его когтями. Ведь буквально одно неосторожное рефлекторное движение, и… Идеальным решением было бы подождать до утра, тогда вампир потеряет силу, но ситуация не терпела промедления.
- Учитывая регенерацию и все прочие обстоятельства, нужно приступать немедля. Ричард, раздевайтесь.

– Прости, Истредд. – ровно отозвалась Шеала, стряхивая с себя куртку, сапоги и все остальное, что могло занести в операционную лишнюю порцию грязи. Её все еще мандражило после произошедшего в академии. – Но не знала, что ты читаешь дамские романы.
Следовало взять себя в руки, и… ну и вот, пожалуй, помочь со стерилизацией. Чем быстрее они обернутся, тем быстрее можно будет перейти из категории обороняющихся в категорию атакующих. И кажется, понятие «отдых» в планы на эту ночь не входило вовсе.
Снова яркий свет, снова разложенный на столе вампир, ради разнообразия теперь двигающийся и не кровоточащий – но это ненадолго, и то и другое. Снова вдох, выдох, Сила.
– Держу, – связывающие чары всегда хорошо ей удавались, хоть и требовали немало сил для своего поддержания. Вампир теперь спелёнут, как младенец, а из комнаты наружу не проникнет ни малейшего звука.
И хорошо, потому что больно наверняка было. Примерно в той же степени, в которой это было потрясающе с точки зрения регенерации, нервов и… Очень хотелось под руку журнал и занести в него заметки, но придется запоминать.
– Валь, спокойно. – попросила Шеала. В носу свербело. – Поубиваем друг друга утром, хорошо?
Не то чтобы она его не понимала. Он вполне имел право на подобное выражение чувств. В конце концов терпение заканчивается даже у самых терпеливых врачей и чародеев, а ночка выдалась еще та. Впрочем, кажется, такими были абсолютно все ночи, которые им с Истреддом приходилось провести вместе. В этом определенно было что-то забавное, но может хотя бы в этот раз удастся разорвать порочный круг, разнообразить устоявшиеся традиции и наконец-то встретить рассвет не в состоянии полуразложившихся мертвецов?
В подтверждение того, что скучно не будет, снизу снова громко постучали в дверь, и, кажется, грубо выругались. Чародейка цыкнула. Сфера-то постоит, а вот путы придется передать назаирцу. Хорошо, что основная часть работы была уже позади.
– Подержи контроль. Я схожу… наведу порядок. Пока они не натоптали в прихожей.
И не тронули эту чудесную женщину.
На пороге, вопреки ожиданиям, стояла совсем не стража, не заговорщики и даже не ведьмаки сомнительного происхождения. Визитер был один – весьма неопределенного возраста мужчина, от которого пахло медицинским спиртом и высокомерием грубой выделки.
– Блядь, Ис… – начал он, потом повернулся к дверям и непонимающе прищурился. Шеала слишком торопилась избавиться от перчаток и фартука, все еще была босиком и, кажется, в этой спешке замазала подбородок кровью. Не самое презентабельное зрелище, и визитер явно его оценил не слишком высоко, так что от неожиданности даже кажется дернулся.
– Едрить, кур…! Позови мэтра Истредда.
В анфас она его уже узнала. Как-то раз видела на одном из чародейских сборищ, куда попала по чистой случайности лет пятнадцать назад. А вот он её – не узнал.
– Детмольд из Аттре? Хотя сейчас, полагаю, уместнее говорить «из Оксенфурта»? – прохладно осведомилась она. – Мы однажды виделись.
– Да мне по…
«Позови Истредда», кажется снова хотел сказать он, и добавить что-то еще, но не успел.
– Никогда не используй при мне такие слова, Детмольд. – Шеала разжала пальцы, брезгливо их отряхнула. – Истредд очень занят. Приходи утром. Еще раз подобным образом откроешь рот – обглодаю тебе лицо, понял?
Детмольд потер шею, развернулся и пошёл назад в свой дом, проглотив все вопросы относительно обысков и облав. Шеала устало поежилась и захлопнула двери, ободряюще кивнув госпоже Марте, для которой ночка тоже выдалась та еще.
– …это был какой-то из твоих коллег, я вежливо попросила его вернуться домой. Ричард, когда придете в себя, вспоминайте все детали, по которым мы сможем вычислить ваших обидчиков. И, действительно, пойдемте нанесем им визит. Истредд, ты как, сможешь сегодня удалить еще немного подгнивших тканей?