Утро выдалось сложным.
По сути, почти каждое утро Петры было сложным – особенно такое, когда требовалось вставать на службу. Если уж совсем по-честному, в определенные дни было проще просто не ложиться, но в этот раз она снова совершила вечную ошибку очень загруженных делами людей, прикорнула в мертвецкой на пять минут, пользуясь отсутствием коронера на своей вотчине - а проснулась только утром, причем в обнимку с каким-то мерзостным препаратом. Вероятно, сегодня на смене был Валькерзам.

Осталось порадоваться тому, что это был не сам Валькерзам. Петра явилась под светлые очи начальства растрепанной и помятой, и получила ласковый выговор за то, что не выполнила вечернее задание, а сегодня будет уже не до того. Насколько «не до того» - поняла чуть позже, наспех причесываясь прямо на ходу одной рукой, а второй – перелистывая разномастные листки бумаги.
«Немедленно», сказал шеф.
Точней, не так. НЕМЕДЛЕННО.
И состроил особо страшную рожу из богатого арсенала используемых, так что все-таки пришлось сделать вид, что они с коллегой невероятно преисполнены энтузиазма, и спешат так, что с порога кабинета начальства не шагнули в портал исключительно по причине уважения к этому самому начальству.

История выглядела забавненько. Для дознавателей, конечно – всем остальным как раз было не до смеха.
- …не могу понять, какое слово написано, как северянин жопой царапал! Ой, прости. Нет, давай сначала на Фархад Ис, я сейчас сдохну, если чего-то не поем. Тут вот пишут, что какой-то колдун помер – щас, шеф вот дал список лицензированных чародеев Эббинга, посмотри, есть ли кто-то с именем Савва Ованес? Нет? Так и думала. Так вот, этот шарлатан помер, тут пишут, что при этом событии наблюдались всякие странные ат… мосферные явления, великое солнышко, ну и почерк! В тот день с ясного неба бил гром, выли все собаки в окрестности пятидесяти миль, у всех коз пропало молоко, а у соседа корова отелилась двухголовым теленком. Обычный триндеж, в общем. Подержи.
Вручив коллеге пачку уже слегка примятых донесений, Петра вгрызлась в ещё горячее панцеротти, выменянное за горсть мелких монет. Дознавателей здесь знали, не сказать что любили, но кормили всегда свежим, так что можно было не тратить время на пристальное разглядывание начинки. Без мяса и хорошо.
- Вот какой бес их понёс его отпевать по-всякому, поди пойми. Закопали бы или просто сожгли, и дело с концом, так нет. Вот, вот сюда смотри, отчет местного коронера – глотка священника разодрана, лужа крови вокруг тела. Второго, кажется, отправили в приют для скорбных разумом, от зрелища поседел весь, мочится под себя и не разговаривает. А что у нас тут… а-а-а, моё любимое. Упыри и вурдалаки, значится, уже с год по крышам каждую ночь скачут, а количество насильственных смертей исчисляется десятками тысяч. Как только выжили, бедняги, такую бы фантазию да в правильное русло…
Бессовестно вытерев руки об штаны, Петра тягостно вздохнула:
- Нет, я понимаю, что дело вроде как срочное и там вправду что-то нечистое, но надо забежать домой и захватить кое-чего. А то ведь затянется.
Доверительно наклонив голову – несмотря на свой высокий рост, Кадваль всё равно был немного её ниже – дознавательница оптимистично поделилась сокровенным:
- Мне из Гесо лимонной привезли, старый должок. Чуется мне, без этого туда никак. Ты как, ещё не рискуешь надираться?
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

Петра только коротко хохотнула в ответ на красочное описание, но потом, спустя какие-то жалкие час или полтора – именно столько потребовалось, чтобы отбыть немедленно, начала сомневаться в том, что реакция была заслуженной.
Скажем так, деревенские действительно были чем-то, что стоит отметить у себя в голове - к словам старших иногда надо прислушиваться - и не так уж часто к этому возвращаться. Возможно, виной тому был недостаток опыта, потому что за свои сорок лет жизни Петра не так уж много провела за пределами городов, а когда все-таки случалось, то старалась как можно больше пить, оправдывая привычку тем, что, мол, псионические качества так усиливаются.
Поэтому не запоминала.
Усиливались, но это было не так уж важно – важно, на самом деле, было только то, что находилось в компрессированном саквояже, в который она впопыхах кинула несколько чистых рубашек и, кажется, шерстяной платок, единственным предназначением которого на эти дни было оберегать бутылки от повреждений.
- Бдядь, ну бдядь, - печально выругалась Петра, которой моментально стало холодно, плохо и простуженно - и так же моментально хотелось выпить, но не декомпрессировать же это всё прямо под метущим мокрым снегом.
Местный, покрываясь мокрым снегом, терпеливо ждал их решения – так что дознавательнице даже расхотелось обрушивать на него весь богатый словарный запас уроженки центрального Нильфгаарда, отшлифованный до блеска обучением в Лок Грим.

- А что, правда загрызли священника-то? – стремительно променяв гнев на уныние, Петра пыталась устроиться на узком и жестком краешке телеги, чудом свободном от дров, ерзала и вполголоса поругивалась.
- А то! – покладисто поддерживал беседу их возничий, внимательно поглядывая по сторонам и изредка, почти ласково подергивая вожжи – лошади лениво делали вид, что ускоряют шаг, но по мнению чародейки это всё ещё напоминало забег мидий, причем тех, которые уже продают на Фархад Ис.
Доверительно окатив чародеев густым и устойчивым запахом чеснока, сборщик дров принялся рассказывать:
- Сам я, конечно, не видел, поскольку живу в другой части города, но вас охотно к церкви отвезу и расскажу всё, что знаю. Колдун как при жизни никому житья не давал, знатным упырем был, так и после смерти, значит… Снег видите? Никогда у нас в это время снегопадов уже не было, а как колдун помер – сразу стужа, лють страшная. Озимые, опять же…
- Ты давай про колдуна, не про озимые, - пораженная тем фактом, что таки позабыла свою флягу дома, Петра ткнула коллегу в ребра локтем и хмуро кивнула головой в сторону постепенно проступающих из сырой пелены тёмных абрисов городка. Весь он казался сплошно-серым и унылым в тон погоде и настроению, а церковь оказалась самым высоким зданием, возвышаясь над остальными домами, и шпиль с великим солнцем скорее угадывался, нежели был различим.
- Дак что про колдуна – помер он, - важно пояснил деревенский.
Петра схватилась за голову.
- Ясно. Ясно, мил человек, высади нас в этом дерь… тут, в общем, останови, понял?
Первой опустившись в влажную грязь, чародейка с отупленной ненавистью проводила силуэт телеги, постепенно исчезающий в метели, потом потянула распухшим носом воздух:
- У него в голове такая каша, что меня начало тошнить, - почти извиняющимся тоном пояснила она, - я вот что думаю, может, не слишком афишировать то, что мы из Бюро? Нет, конечно, сначала пусть всё будет официально, но может потом переодеться да послушать, что тут и кто думает?
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

Петра не была готова и очень удивилась – сначала тому, что в условиях почти полного отсутствия видимости и ощущаемой безопасности аэп Арфел как-то там решил прикрывать ей задницу, а потом тому, от чего он это решил делать.
От удивления даже забыла про манеры и вытерла нос рукавом, широко раскрытыми глазами глядя на растянувшуюся в этих безвременных снежных сумерках, по которым очень сложно определить время суток, процессию.
- Да ни за что такое не пропустим! – проглотив даже ругательства, Петра восхищенно шмыгнула и первой бросилась следом.

Посмотреть было на что. Одна из штакетин уже треснула и была готова вот-вот сдаться, хотя в столь узкий проход виновник торжества не смог бы просочиться при всем желании, даже если ради этого заключил сделку с демоном. В истинности этого утверждения Петра совершенно не была уверена, даже не заглядывая в его голову – сначала она подхихикивала, потом заржала в голос, что вызвало недоумение со стороны взрослых односельчан и горячую поддержку со стороны мальчишек, потом таки заглянула.
Ничего хорошего, понятно.
Ответив на тоскливый взгляд старшего дознавателя, Петра пожала плечами, вполголоса принялась перечислять:
- Сильная уверенность в собственной подвластности чарам, зацикленность на том, что его кто-то проклял, навязчивые идеи, кто бы меня спросил – по нему плачет приют для…
Появление ещё одного участника событий было встречено охами и ахами баб, звонким свистом мальчишек и прервало Петру на полуслове: к месту действия спешила, переваливаясь в мокрой грязи из стороны в сторону, закутанная в сотню платков женщина. С грациозностью крупной каравеллы она пересекла колею, оставленную телегой, подошла к беснующемуся мужчине и вдруг отвесила ему смачного леща.
- Дыши! Дыши, милый, дорогой, яхонтовый, дыши. Дай руки! – женщина, воспользовавшись замешательством, схватила его за ладони и сильно вздернула, - сейчас, сейчас, янтарный, сейчас, говори! Говори, бес, говори, сейчас мы его изгоним, говори, золотой!
- Сильная ведьма, - видимо, действительно не опознав под слоем мокрого снега мундиры, рядом совершенно не таясь сплетничали кумушки, - вот, значит, у Крены младенчик болел, кричал постоянно, так она провела обряд, изгоняла все недуги и болезни, два разреза у него на лбу сделала…
- И что, таки выздоровел?
- Да куда там. Лежит теперь, не просыпается, еле дышет. Но не помер же!
У Петры, кажется, начинался пароксизм восторга, совмещенный с попытками не биться в конвульсиях. Прижав ладонь к щеке и закусив губу, она посматривала то на азартных зрителей, то на балаган, развернувшийся после того, как пришла «сильная ведьма», и раздумывала, не слишком ли грубой будет шутка, которую она задумала.
- Кха-кха-кха…- хрипел мужик, закатив глаза с таким лицом, будто вот-вот получит семяизвержение.
- Кайле, - ласково, как младенцу поясняла «ведьма», продолжая держать его за руку, - колдовка Кайле, её бес сидит, сейчас мы его выгоним, сейчас, серебряный, потерпи, сейчас, говори.
- Кха-кха-кха…
В доме хлопнули ставни - "колдовка" совершенно не желала общаться.
- Я все-таки хочу посоветоваться, - вполголоса произнесла Петра, не отнимая ладонь от лица, - если мы прямо сейчас представимся и попросим у неё лицензию, нас поднимут на вилы? А если серьезно, это какой-то город колдунов. Не удивлюсь, что к вечеру мы узнаем ещё про десяток – и знаешь, я бы их не отпевала, а сжигала к чертям собачим, так надежнее. Тут городской чародей-то есть?[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

После чая с ушкой Петра раздобрела и передумала сжигать Фано. Впрочем, настроение это продержалось не очень долго – пойди побудь добрым, когда к тебе со всех сторон тянутся чьи-то жадные руки в попытке отпихнуть соседа, спереть какой-нибудь флакончик с целебным зельем (жаль, туда не удалось налить скипидара) или хотя бы выдрать прядь волос на удачу. Видать, назаирские белоглазики сюда забредали нечасто, а может из-за налипшего на ресницы снега их вовсе приняли за альбиносов.
Продолжало мести – и, наверное, только поэтому поток желающих исцелиться иссяк довольно быстро – как предупреждала матушка Магрита, местный народ просто так чудеса не отпускал и на фиглярство подобного рода был падок, как на хлеб, так что, лишись они с Кадвалем лицензии на работу в Бюро – именно здесь, в Эббинге, смогут найти себе достойное занятие.
Ну, если как-то приучить себя не смеяться – Петра, если честно, не справлялась, за что заслужила нескольких сочувствующих взглядов и один – мрачный, и напарнику за легенду про то, что у неё не всё в порядке с головой, была благодарна, но всё запомнила.
- Ничего особенного, - скривившись, ответила Петра. Как обычно, от перенапряжения начало сильно зудеть в носу, и перед глазами плясали белые мухи - не разобрать, снег или снова от головы кровь отлила.
Вздохнув, она прикрыла глаза и постаралась собрать весь этот немалый объем спутанных данных воедино: чужие слова, образы и оборванные мысли плясали в голове, устроив настоящий вертеп.
- Началось, вроде, осенью. Первыми почуяли неладное коты и дети. Коты ушли, крысы остались. Люди болеют, много – то ли от того, что климат стал более сырым, то ли просто так. Всё вместе можно списать на совпадения, но кто-то пустил слушок, что это проклятья. Пороблено. Мнения разнятся – каждый подозревает соседа, у которого пяток лет назад своровал дрова, дамочку, которую бросил, либо бабку с соседнего дома. Сходятся в одном – многие, дескать, платили деньги за то, чтоб насылать проклятья, ночей не спали, горбатились, чтоб какой-нибудь колдун помог свести со свету. И сами, значит, не отстают – бегут к местным «знахарям», и вроде как те денег не берут, но так, корзину яиц им на порог подбрасывают, или курицу забитую, словом, не житье, а мёд. Немудрено, что практика распространилась, как холера. Это уже мои размышления. Всё, что я вижу – деревенских знатно поубеждали во всякой ебанине, так-то вправду больных или проклятых не заметила. Знаешь, Фано надо переименовать в Город Съехавших Башен.
Шмыгнув носом, «назаирская колдунья» нахохлилась, прозревая тяжелые времена. Можно извести «знахарей» из деревни, но вот из деревенских… Появятся новые.
- Про издохшего колдуна кое-что есть. Он вроде как в основном эти проклятья и насылал – ну, в тех случаях, когда обидчик не умел это делать самостоятельно, а здесь это редкость. По убеждениям людей, каждая вторая баба – ведьма, а каждый мужик – видьмак. Слушай, а правда у вас там на севере настоящие ведьмаки есть? Так вот. Самый верный способ узнать, действительно ли пороблено – подслушала, кстати, у этой беременной бабы – ночью мужик заснуть не может, муляет что-то ему, встает, разбивает яйцо, а там желток, представляешь?
Дознавательница, во второй раз за день (кстати, первый и являлся причиной того, что её окрестили убогой) не сдержавшись, всхлипнула от плохо сдерживаемого ржания, но быстро взяла себя в руки.
Нет, вот так хорошо держать лицо – это надо учиться.
- Что до одержимых, то им поможет лоботомия, - взяв себя в руки, заявила Петра, - но никак не эвокация или как там у вас всё называется. Но знаешь, мне кажется – вот помимо этой истории с восставшим мёртвым – что почти все коты из города просто так не уходят. Так что держим нос по ветру, может и вправду какой-то дегенерат решил попрактиковаться, а от того кому-то крышу и снесло. А ещё, думаю, весть про новых колдунов уже облетела город и скоро мы сможем надеяться на визиты конкурентов. Авось кто-то из действительно занимающихся заглянет на огонёк.
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

- Сам ты в абажур! – прошипела Петра, пытаясь увернуться от плакальщицы, кажется, решившей, что высморкаться назаирской колдунье в юбку это хорошая примета. Не своя, но все равно жалко, да и образ назаирской колдуньи стремительно превращается в образ колдуньи… эббингской.
Не город, а приют для безумных.

Она даже что-то такое про себя подумала, когда увидела иллюзии, которые сносил ночной ветер. Взяться тут им было решительно неоткуда – матушка Магрит жила в совсем другом месте, а других практикующих колдунов в округе не водилось, во всяком случае таких, которые рисковали бы творить магию открыто после известия о том, что ищейки из столицы вертятся где-то неподалеку. Возможно, это был безрассудный смельчак или безумец - или она сошла с ума и теперь ей всё это кажется. Услышанный разговор вызывал сильное желание импонировать третьему варианту, потому что в реальность происходящего она верить отказывалась.
Колдунья ущипнула себя за щеку, но лучше не стало.
- Это как, - дознавательница, несмотря на опыт, по молодости лет ещё пыталась взывать к здравому смыслу, - как черепаха? Какая сущность? Как она поместилась? Как съели? Она что, натурально из него вышла? И ящерица?
Баба смотрела на неё, как на единственную безумную в этом отлично понимающем друг друга обществе, дознавательница обернулась на коллегу, намереваясь разыскать поддержку хотя бы в его лице, но зря. А ещё целитель, называется! Да разве такой нездоровый бред можно поддерживать?!
Тут же налицо белая горячка, или этот, как его…
Тьху.
- А рога у ящерицы на выходе не застряли? – подумав, псионичка шмыгнула носом под душевным взглядом старшего дознавателя и смирилась.

В хате было натоплено до пятен перед глазами. Петра, матюкнувшись, распахнула дверь, выпуская в сырой холод клочки сизого душного дыма.
- Духи охотнее выходят, когда вьюшка открыта, - мрачно произнесла она в пространство очередную житейскую мудрость, в очередной раз бессмысленную и никому не нужную. Света было мало – под ноги метнулось что-то, что утратившей душевное равновесие чародейкой было принято за сущность гномика, а при близком рассмотрении оказалось весьма миловидным, хоть и перепачканным в печной саже кудрявым и большеглазым отроком в возрасте лет двух, неопределенного пола. Подумав, отрок тоже вытер мокрый нос об петрину юбку, но в этот раз она только вздохнула и подхватила под мышки – с визгом ребенок взлетел под самую стреху и залился беспечным смехом.
На лавке обнаружился еще один отрок, парень лет восьми, от духоты клевавший носом, но по прибытии колдунов немного взбодрившийся. Даже при скудном свете лучины были заметны тени, залегшие у него под глазами – для ребенка такого возраста нехарактерные, что сразу же позволило опознать его, как главного виновника этого во всех отношениях богатого на события вечера.
Даже ногами – ногой – он болтал как-то вяло, впрочем, привязь не выглядела слишком жестокой и вреда здоровью в данный момент не приносила.
Кроме этих двух детей, в хате насчиталось ещё по крайней мере восемь, а потом Петра сбилась со счета. Взрослых тоже было порядочно: посмотреть на изгнание сущностей набежало несколько кумушек, сейчас причитавших над тазом с грязной на вид водой – удостоверившись, что магией от него не тянет, Петра мгновенно забыла и сосредоточилась на людях.
«Да за что мне это на старости лет!», думала молодуха, которой нельзя было дать больше тридцати пяти, а на самом деле наверняка было что-то чуть за четверть века, а то и меньше.
«Есть хочу» - тоскливые мысли привязанного паренька.
«А пока она по колдуньям бегает, к её муженьку кума ходит» - ехидные мыслишки какой-то из баб.
«Домой пора, белье на завтра перебирать»
«Так им и надо…»
«Солнце покарало, за то, что грядки потоптал»
Петра протяжно потянула носом и тряхнула головой, отрешаясь от того, что улавливала. Мысли людей, не скрываемые ничем, плавали подобно клочкам дыма.
Потом малец выпустил ещё одну иллюзию, воспользовавшись тем, что мать споткнулась о какого-то из отпрысков и поругалась с одной из гостий, замотанной в зловещий черный платок и подводившей глаза сурьмой так густо, что краска образовывала на веках настоящие круги, и вечер перестал быть томным.
Рефлекторно среагировав на чужие, примитивные и почти что инстинктивные чары, Петра отшатнулась, вскидывая ладонь вверх, отгоняя колдовство подальше, и по непривычке слегка переборщила, отчего иллюзия лопнула, как огромный и кислотно-радужный мыльный пузырь, разлетевшись крупными фосфоресцирующими брызгами по всей горнице.
Вслед за этим что-то вспыхнуло, ярко, будто сдетонировала бомба, озарив стены недобрым, ало-рыжим светом, который после вспышки не погас, а напротив стал ярче, поднимаясь откуда-то из угла, заваленного хламом, подобно тесту.
- Мамочки! – взвизгнула мать семейства.
Более впечатлительная (и, видимо, менее многодетная) кумушка хлопнулась в обморок, что породило очередные визги и отдавленную ногу, чёрно-сурьмяная Гизелла молча и сосредоточенно метнулась к двери, дети с восторгом заорали и сбились в многорукий и многоногий клубок, отчаянно пытающийся рассмотреть все в деталях, не приближаясь, восьмилетний колдун смотрел на источник паники широко раскрытыми непонимающими глазами.
«Писать хочу», явственно прочитала в них Петра.
А в углу продолжало подниматься.
- Ёб твою мать! – заранее простив себя за чувствительность к настроению окружающих, дознавательница без зазрения совести нырнула под локоть коллеги. Борьба с всякой светящейся хренью точно не была её профилем.
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

Петра охнула и повторно выругалась – фунтов сорок пять-пятьдесят в нем все-таки было, и ноша мало того что тяготила, так ещё и вытерла сопливый нос о рукав. Впрочем, малец, вот кроме вшивости, наверняка ни в чем больше виноват не был по одной простой причине: способности способностями, сущности – хер с ними, но сложно ожидать каких-то сложных подстав от малолетней жопы такого возраста.
А было без сомнений сложное.
- Эй, вы куда?! – запоздало возмутилась чародейка в спину убегающим, да так и не убегшим по причине возникшего в дверях затора зрителям. Местная колдунья ожесточенно работала локтями, не собираясь любоваться на сущности – никакой цеховой ответственности, как удивительно. Оттого пропустила трагическое исчезновение оной - по правда, драму могли оценить только не просто наделенные даром, а долго его совершенствующие: внешне брошенные с какой-то даже ленцой экзорцизмы на самом деле требовали немалых душевных сил и немалого же умения, в том числе – удержать себя в спокойном состоянии духа. Петра бы не смогла.
А что Петра вообще могла? Поставить мальца на пол, недовольно вытереть ему нос подолом и без того испорченной юбки и постараться успокоить всех присутствующих. Гнаться за этой херовой… или точнее будет сказать, охеревшей? жабой по сугробам представлялось миссией сомнительной эффективности.

Мальчишка, обладающий средней благозвучности именем Миха, болтал ногами и уплетал щербатой деревянной ложкой дымящую пшенную кашу. Для гостей, освободивших дом от сущности, не пожалели даже горчащего масла – дознавательница, не в силах даже изобразить энтузиазм, ковыряла ложкой в вареве, подперев рукой щеку.
Старшие дети – кажется, соседские – сидели на лавке в темном углу и шушукались, посматривая на чародеев.
- Откуда только в нем взялось, - с какой-то даже гордостью щебетала хозяйка, укачивая на обширной груди самого младшего, покрытого неприятными дерматитными пятнами, - вот недавно началось!
Петра посматривала на сопливого мальчика и думала, что его отправка в Лок Грим, если пузыри не являются случайностью, будет для этой семьи не горем, а радостью – считай, от одного рта избавились, даже денег высылать не надо, ведь государство теперь всем обеспечит. «Всё» в понимании государства обычно означало только сомнительной уверенности гарантию не сдохнуть от голода – и то не факт – но по сравнению с бытом местных и то хлеб.
- А как давно началось? – как бы почти безразлично спросила чародейка.
- Да с осени, считай.
Куколка, точнее то, что от нее осталось, покоилась где-то в карманах дознавателя. При беглом осмотре кроме отчетливого смрада демонического присутствия на ней обнаружились мелкие обрывки чьего-то колдовства, настолько хаотические, что автора опознать практически невозможно, как и назначение.
Одно было ясно – куколки с мелкими бесами (или крупными, чародейка не разбиралась) сами по себе из ниоткуда не берутся. Происхождение мальчишка то ли не помнил, то ли не хотел говорить при матери – Петра, морщась, попыталась заглянуть ему в мысли, но наткнулась мощный поток радужных и невероятно мощно противоречащих одна другой мыслей, который ее попросту снес. Все-таки на пятом десятке начисто забываешь, как и о чем думал, будучи сопляком – дознавательница в свою очередь испытала неприятный экскурс в детство, и вернулась практически с пустыми руками. Среди радуги, мерзлых коровьих какашек, которые можно подложить сестре под лавку, мыслей о жуках и снежной крепости, которую можно пойти построить завтра, если снег не растает до тех пор, пока мамка не закончит с поручениями по дому, отчетливо выделялось желание никому не рассказывать об игрушке, а еще то, что парнишка её у кого-то купил.
В том, что местные бабы выдают сыновьям такого возраста карманные деньги, Петра сильно сомневалась. Как тогда он мог её купить? Заработал где-то? Воду из колодца носил соседу?
Абсурд.
- Скажи, Миха, а еще у тебя такие куколки есть? – осторожно спросила чародейка.
Он, шмыгнув носом, замотал головой.
- А твой друг всегда в неё возвращался?
Кивок.
- Ой, не говорите таких ужасов. Великим Солнцем клянусь, не было ничего, врет он! – испуганно запричитала мать, но заткнулась, повинуясь резкому жесту дознавателей. Молодая больно – какую-нибудь провинциальную старуху так просто было бы не заткнуть.
- Духи мне говорят, - Петра довольно убедительно закатила глаза, едва удержавшись от желания приложить ладонь к лицу и не убирать, - что Миха у эту игрушку получил не просто так. Это предназначение. Откуда она взялась?
- Великим Солнцем клянусь, не знаю, впервые вижу! Да разве за этими детьми уследишь – у меня своих пятеро, мужа нет, а еще соседские…
- А зачем вы столько рожали?
Мать посмотрела на неё с таким искренним недоумением, что Петра даже устыдилась вопроса. Её подход к осознанному родительству (теоретический, но от того не менее твердый) здесь, в условиях провинции, казался каким-то диким и чуждым.
- Мог из соседей кто-то подарить, - начала загибать пальцы она, - мог у соседских деток взять поиграться…
Соседские детки за нее спиной активно замотали головами.
- Мог кому-то дров наколоть, так кто-то из старых запасов отдал может. У нас тут детки часто умирают, игрушки остаются. Мог сам сделать…
Миха помотал головой.
- Вот он недавно соседу ветки в саду обрезал, потом, знаю, у лавочника на побегушках был, у деда Хирша дрова рубил после того как этого засранца поймали в этом самом сарае!
Подзатыльник мамаша выдает с таким видом, словно осуждает не сам факт кражи, а то, что попался.
- Молочницам иногда помогает горшки мыть, ну и пару раз матушке Маргите подмогал полотенца для сушки развешивать, кажется.
Ну нет, Маргит – точно нет.
Интересно, а в этот раз он в куколку, вроде как домой, вернется? – сомнение чувствовалось даже в мыслях, но других зацепок сходу чародейка придумать не смогла.
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

Дознаватель ван Баккер, несмотря на все свои подначки насчет тяжелых взаимоотношений аэп Арфела и спиртного, на самом деле не спешила выяснять, что же случится, если эти отношения таки наладятся. По старой доброй традиции всех дознавателей была готова, вдруг что, быть рядом, служить поддержкой и опорой и по необходимости обезвредить. Это ж додуматься, мешать лимонную с перцовкой.
Но без пинты тут вправду не разобраться – чем дальше, тем хуже, никому из местных ничего из происходящего не казалось странным в то самое время, когда им с коллегой странным казалось абсолютно всё. Это немного напоминало сон – поначалу всё идёт нормально, но потом обнаруживаешь себя на площади Победы, в неглиже декламирующей священные тексты с бока живой свиньи, а свинья при этом, замотанная цветными лентами с бантами, тянет сок из волосатого зерриканского ореха через тростниковую трубочку и поддакивает тебе в самых эмоциональных местах.
И во снах, и здесь было нечто общее – никого ничего не смущало.
Да, - Петра сглотнула и провела рукой по волосам, в которых осталась слизь, - да, мы в своем уме. Но я не знаю, что насчет остальных.
С любопытством сунув нос в поданную перцовку, чародейка понюхала и чихнула. Запах был… ну, сивушный такой запах. Обычный для перцовок, разливаемых в таких местах, уж у неё-то был опыт.
Но надо как можно скорее принять эликсиры. Если все наглухо ебнулись, - дознавательница не стеснялась в выражениях, - возможно, что-то подсыпают в еду или питье.
Ни к еде, ни к питью она не притронулась, в основном делая вид, что помогает, чем действительно помогая пострадавшим. Ядовитый «жабный» дождь немного подпортил местных, но они тут видимо, уже не в первый раз имели с этим дело, поэтому не паниковали, вели себя организованно и спокойно, а какая-то зеленая хрень с резким запахом, которой у тавернщика было навалом, буквально на глазах избавляла от кислотных ожогов. Ритуалы, проводимые назаирской магичкой, отлично годились в качестве психологической поддержки, хотя кто-то там все-таки решился поучать её, что нужно проводить их немного иначе.
- А вот Гизелла делала…
Назаирская колдовка в ответ так многозначительно сверкнула своими зенками, что полезные советы прекратились. Насколько ещё у неё хватит сил и духу поддерживать статус знахарки, Петра понятия не имела – и всерьез сомневалась в том, что они успеют распутать это дело до того момента.
- А чей мёд? – чтобы поддержать светскую беседу, чародейке требовалось всё больше и больше усилий, потому что происходящее располагало только к тому, чтобы, во-первых, испытать действие какого-нибудь очищающего сознание заклинания на себе – не то чтобы чувствовалось чужое влияние, да и они были к нему устойчивы, но соблазн начти понятное объяснение оказался слишком силен – а во-вторых, сесть на полу и, обнявшись, возрыдать от непонимания.
- Так фейский, - пояснил тавернщик, - из холмов, значит.
- А-а, - глубокомысленно ответила Петра.
«Пора валить», хотела бы она сказать, но это было непрофессионально и за гранью любых понятий о гордости. К тому же – во-первых, реальной опасности пока что нет, если не считать сбежавшую тварь из другого плана, изгнать которую если кто-то и вообще способен, то только Кадваль; во-вторых, им все равно не поверят.
В очередной раз придя к этому неутешительному выводу, Петра мрачно буркнула трактирщику:
- У вас просто чудесный город.
Итак, план действий? Всех в приют душевнобольных не упрячешь, и должно же быть какое-то объяснение происходящему? Попробуем продолжать вливаться в коллектив и попытаться понять, откуда они взяли такую крепкую дурь?
Мысленно Петра тоже была мрачна, нахохлившись, предполагала абсурдное наугад и была готова на сегодня сдаться.
- А когда жабные дожди начинаются? – бросила она.
- Да с лета где-т, - рассеянно ответил тавернщик, - только как похолодает чутка.
Сходится. Что такое произошло осенью? Упыри, вурдалаки, воющие собаки, убитый шарлатан, кровавое месиво в церкви – чем абсурднее, тем хуже, но Петре отчего-то казалось, что в этом всем замешаны не странные атмосферные явления, а простые люди с непростыми и очень дурными намерениями. Ну не происходит такое просто так.
- Комната есть? – обреченно спросила Петра вслух, - жабы-то через окна не заползут?
- Нет, не заползут - уверил её тавернщик.

- Твою мать, - во второй раз повторила магичка, раскладывая вокруг себя на полу обрывки бумаги, на которых вела записи. Устало вытерла лицо – в каморке под крышей, которая считалась тут охереть какими покоями, было одновременно и душно, и холодно.
- Тут что-то не сходится. Возможно, мы имеем дело с несвязанными делами, - она принялась раскладывать бумагу в новом порядке, - убийство шарлатана – отдельно. Жаб из дождь… тьху, блять, дождь из жаб – отдельно. Демоническая сущность – отдельно. Или два последних вместе, я клянусь, начинаю испытывать симпатию к этому неизвестному мстителю, решившему искоренить поголовье местных колдунов! Нужно сходить в церковь, обнюхать там всё, и послушать, о чём люди говорят. Если будут какие-то следы… что же, это станет поводом вызвать подкрепление.
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

Петра в силу природного любопытства, конечно же, не осталась просто дожидаться коллегу в их роскошных покоях, а тихо поплелась следом, стараясь не слишком выдавать себя, хоть и не испытывая ни малейших угрызений совести. Была вознаграждена великолепным зрелищем, каких-то четверть часа молча удивляясь тому, как этот обладающий на редкость неприятным взглядом тип, пугающий даже господина шефа имперской разведки, за какие-то жалкие две минуты подружился с половиной окрестных детей, хотя, даже без формы, должен до усрачки пугать их родителей. Сама Петра бы этих мелких засранцев пристукнула уже после второго вопля – вчера, отчаявшись сложить все воедино (даже заметки не помогли), она с горя допила все свои запасы на голодный желудок, поэтому этим утром головную боль они с Кадвалем делили надвое, хотя о том, конечно, друг другу не признавались.
Переждав уверенные две минуты после бегства основных участников беседы, и сочтя, что приличия и формальности на этом соблюдены, Петра подобрала свои юбки, в которых чувствовала себя не так чтоб очень уверенно, и приблизилась к «брату». Подумала, стоит ли хихикать вслух насчет его способностей к общению с младшим поколением, но решила, что для собственной целостности лучше припрятать этот секрет до момента, когда хотя бы можно будет взаимовыгодно шантажировать. А пока стоит направить силы на что-то более полезное.
- Стеклышки, - не делая вид, будто не слышала разговора, колдунья задумчиво сложила руки на груди. Горсть совершенно бесполезных побрякушек, выполняющих роль амулетов, глухо брякнула, моментально путаясь, - и куколки. Такое ощущение, что какой-то засранец сидит и раздает детишкам всякую волшебную херь за денежку. Может, какого-нибудь сдохшего чародея ограбили, и кто-то, скорбный разумом, сбывает товар помаленьку? Бррррр, голова кругом. И откуда у них денежки, раз это дети? Эй, малявка, хочешь солнышко покажу?
Педагогические таланты Петры, по собственному разумению обладающей намного более приятным взором, чем Кадваль, в этот раз, как впрочем и обычно, дали сбой – малявка окинула ее презрительным взглядом и умчалась куда подальше, догоняя товарищей, сдриснувших чуть раньше. Дознавательница разочарованно хмыкнула и разогнулась, прогоняя с лица кривой оскал, в её понимании служащий милым выражением.
- К Мавте… То есть к Марте пойдем, или в церковь таки? – с сомнением напомнила она, ковыряя мыском ботинка подмерзшую за ночь корочку зеленоватой жижи, оставшейся после жаб. Мир, залитый невероятно ярким солнечным светом, всё ещё казался слегка искусственным, словно театральные декорации – и она невольно вот-вот ожидала занавеса и аплодисментов.
- Больше всего я ненавижу постоянно строить догадки, у которых нет подтверждений, - призналась Петра с раздражением, - и задавать тупые вопросы. Хуже всего, что не знаю, где здесь безопасно пожрать - и не двинемся ли мы после этого окончательно. Может, они вправду поголовно на наркоте.
Сев на край колодца, она опустила подбородок на крепко сжатые кулаки и какое-то время наблюдала за роющейся в мусоре козой. У козы была отчетливо зеленая шерсть на загривке и красные ленточки на рожках.
- Щас окажется, что это – войт, - предположила Петра без особого энтузиазма, кивая в сторону животного, - или местная королева. Эй, королева!
Коза, к её вящему удивлению, отозвалась протяжным меканьем, и мотнула головой – колокольчик на шее мелодично звякнул. Тут же, как из-под земли, показалась немолодая, но опрятная женщина – не поднимая взгляд, она спешила прямиком к козе, приговаривая:
- Так вот куда ты подевалась, а я-то ищу, я-то ищу! А ну пойдем домой!
- Не удивлюсь, если «домой» - это вправду в дом, - ехидно предположила дознавательница громким шепотом, но женщина расслышала, остановилась и впервые подняла взгляд. Глаза у нее оказались голубые и ясные.
- Такие времена, милая, что людей в доме хуже держать, чем скотину, - ответила она без злобы, - они, во всяком случае, ничего не потребуют в обмен на помощь. Чего и вам советую – в этом городе опасно загадывать желания. Сбудутся.
Потом, словно очнувшись, снова опустила голову и, плеснув себя ладонью по бедру, быстрым шагом пошла прочь, а коза послушно семенила рядом.
Петра проводила её задумчивым взглядом.
- Тоже какая-то долбанутая, - вынесла вердикт она, когда звон колокольчика затих вдалеке. Не успела добавить то, что говор у незнакомки был на удивление чистым, а конструкции предложений…
- Ой, не говорите! – выросшая откуда-то из-под земли с коромыслом вчерашняя многодетная мать опустила ведра в грязь, стала норовисто крутить ворот, - она вообще у нас странная. Козы, говорит, ей как детки, они ей там по лавкам скачут, ужас просто. С мужиками не водится, с кумушками не говорит, нос задрала – столичная выскочка! А с головой у неё совсем тютю после того, как её родной брат…
- Спасибо, - дознавательница поморщилась, - мы спешим. Как-нибудь в другой раз, ладно?
Торопливо по-сестрински подхватив коллегу под локоть, она позорно, мужским шагом, путающимся в юбках, дезертировала прочь. Только удостоверившись в том, что болтливая баба не преследует их со своими бедрами, отдернула руку и потёрла висок:
- Мне кажется, что вердикт «сумасшедшая» от местной толпы может быть только комплиментом, - раздраженно произнесла она, - хрен знает, мне начинает казаться, что козы вправду лучше. Так что, ищем Марту?
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

В отношении задницы Петра была очень даже солидарна. Она тоже не приноровилась работать с аэп Арфелом – он сильно отличался от привычного ей напарника – и какое-то время воспринимала идею разделиться с облегчением и надеждой. Потому что одно дело – устраивать представления в коридорах Бюро, а совсем другое…
Завернув за угол, дознавательница увидела ту самую церковь. Решила, что назаирской колдунье как-то не к лицу лезть с расследованием так уж открыто, и ради маскировки пошаталась по уличкам вокруг, обошла церковь дугой, присматриваясь, поторчала у чьего-то забора, обколов руки о сухие головки золотарника, торчавшие из-под грязи и тающего снега и делая вид, будто её очень сильно интересует что-то в небе.
Ничего интересного там, конечно, не показывали.
Возможно, тоскливо думала колдунья, стоит все же сдаться и поесть. Арфел не мог не быть правым: люди тут, конечно, странные, но жабы, падающие с неба - явно не плод массовой галлюцинации, а значит, дело вовсе не в наркотиках. Может, они здесь просто сами по себе странненькие, плоды многосотлетнего взаимного инцеста, или просто камни в земле под городом какие нехорошие лежат – ну вот бывает же, что в некоторых местах часто родятся телята с двумя головами, а в Фано вот – люди совсем без мозга, зато с богатой фантазией?
Оторвав задницу от заборчика, хрустнувшего от непривычной нагрузки, дознавательница снова подобралась к церкви – двери были заколочены до того момента, как тернистый путь бюрократии не разрешит решению о выборе нового священника обрести законную силу. Да и хрен знает, есть ли желающие для такого двинутого местечка, невольно проскользнули мысли.
Она покрутилась вокруг церкви, попыталась заглянуть в окно, но ставни были тоже накрепко заколочены – так и не найдя повода засунуть нос внутрь, Петра отошла и принялась рассматривать прохожих, думая, что делать дальше и в какой тупик она зашла.
На пятачке земли перед церковью собрались дети – Петра какое-то время увлеченно наблюдала за потасовкой двух пацанят лет десяти, быстро перешедшей из вертикальной в горизонтально-грязевую поверхность, и краем уха слышала причитания какой-то бабы, доносящиеся из распахнутого по случаю солнца окна. Что-то про то, что капуста загадочно киснет, не иначе сглаз.
Так что даже не сразу поняла, что уже находится не в одиночестве. Рядом с ней, тоже подпирая плечом сруб, примостился долговязый, нескладный парень лет пятнадцати, задумчиво грызущий вялое, явно с трудом пережившее зиму яблоко.
- Смешно, правда? – многозначительно кивнул он.
Петра, подумав, качнула подбородком в неопределенном жесте.
- Эти взаимоотношения так смешны. Тратят свою жизнь на такие глупости, на такие примитивные вещички, - продолжил мальчик, явно пользуясь не своими словами, и пребывая в состоянии жуткой гордости от этого факта. Словом, ещё один сумасшедший, пришла к выводу дознавательница.
- Есть немного.
На две минуты рядом с церковью царило не вполне умиротворенное молчание – подросток грыз яблоко, Петра боролась с желанием наорать на всех окружающих и почистить им бошки – скопом, грубо, зато бесплатно.
- Чего ты больше всего хочешь? – вдруг загадочно спросил ребенок.
- Пожрать, - честно призналась Петра.
Мальчишка презрительно вытянул губы трубочкой, со свойственным возрасту выражением лица высказывая презрение материальным благам – видать, был из зажиточной семьи и с голодухой был незнаком.
Очень несвойственное, надо сказать, даже для детей из богатых семей поведение. Окинув взглядом колдунью и оставшись явно недоволным несооветствением между ее высокодуховным внешним видом и низменным – внутренним, подросток дожевал яблоко и, выбросив огрызок в грязь, удалился. Петра задумалась.
- Подклад! Подклад делает! – заголосили откуда-то сбоку, на крик из окна выглянула баба с кислой капустой и еще с десяток небезразличных горожан. Дознавательница с любопытством оглянулась по сторонам, но никого не нашла, и спустя несколько мгновений запоздало поняла, что речь отчего-то идет про неё.
- Вон, под церковь в землю закопала! Я видела! – голосила какая-то бойкая старушка, которую Петра до этой минуты в глаза не видела и была готова поклясться, что до этой минуты ее тут и близко не было.
- Да ничего я не… - попыталась оправдаться чародейка, но, почему-то поняв по глазам глядевших на неё, что любым действием сделает только хуже, подхватила юбки, развернулась и совершила тактическое отступление вглубь улиц, к превеликому сожалению, совсем не таких уж запутанных.
Её преследовали - мамочки, со скалками! Спасибо Великому Солнцу, не с вилами – но не так уж долго; попетляв в темных уголках, раскрашенных зеленоватыми лужами, оставшимися после вчерашнего жабьего дождя, Петра не без труда разыскала место, где они с Кадвалем расстались, обнаружила его чуть дальше, совершенно случайно, но явно по счастливому совпадению.
- Меня уже захотели забить скалками, - мрачно рассказала она, - в церковь так и не влезла, но встретила больно умного подростка, он зачем-то спрашивал у меня про заветные желания. Думаю, нужно забраться в церковь ночью, когда никто не помешает, а то видите ли, каждый, кто рядом стоит, обязательно подклады делает. Что у тебя?
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

- Жопа, - быстро сориентировалась в характеристиках Петра, торопливо оглядываясь. Печать на дверях выглядела надежной, но только чего ожидать от местных, она уже не знала. Шутки с здешними колдунами зашли слишком далеко – если поначалу дознавателям казалось, что массовое помешательство безвредно и просто добавляет колорита с гниловатым флёром, то сейчас дело оборачивалось какой-то гнусной стороной, и можно было ожидать, ну… скажем, явления какого-нибудь очередного ребенка с выводком карманных демонов, которые снесут печать и даже не заметят. Если всё, рассказанное аэп Арфелом про стеклышко – правда, то речь идет об существовании тут нелицензированного артефактолога очень высокого класса, либо о демонологе. Да.
Единственный лицензированный демонолог Империи сейчас любезно осматривал её разбитую рожу – сама Петра поморщилась и отмахнулась, давая понять, что красота фасада сейчас стоит совсем не на первом месте, а кроме неё не пострадало ничего. Разве что вот самолюбие.
- Да идите в хер, черти! – рявкнула она горожанам за дверью, слегка обидевшись, как и подобает любой уроженке центрального Нильфгаарда – да что уж там, предместий столицы – на обвинение в провинциальном происхождении. Их назаирская легенда и без того, возможно, уже порвалась по швам – если среди этой кодлы скрывался тот самый практик, он не мог не понимать, с каким противником имеет дело, и что белоглазые шаманы уж никак не могут использовать академическую магию такого порядка. И в этом случае печать аэп Арфела не выдержит долго.  Сама Петра даже не стала и пробовать открывать телепорт - если у таких разносторонних специалистов ничего не получается, то у нее с разбитым лицом тем более ничего не выйдет.
- А ну дай сюда, - поморщившись и заранее понимая, что это херовое решение, дознавательница цапнула из рук коллеги то самое волшебное стеклышко, которое не могло работать, но вопреки всем законам работало.
Потому что больше всего на свете сейчас хотела найти безопасный путь бегства.
Дознавательница смотрела в стекло всего несколько секунд, но этого хватило для того, чтобы заполучить просто шикарное носовое кровотечение и головокружение – отнятая, видимо, не слишком добровольно, волшебная штучка сопротивлялась, и природу сил, заключенных в ней, Петра знать не хотела, но за услугу пришлось платить. Торопливо содрав с шеи платок, чародейка лихорадочно обернула стеклышко так, будто оно было ядовитым и к нему было опасно даже прикасаться. Собственно, отчасти так и было – если ты маг и хоть что-то понимаешь в законах этого мира. И она не могла не предвосхищать тот прекрасный факт, что с расплатой явно ещё не закончено, но действительность работы в Бюро была такова, что будь добр иногда жертвуй не только десятком посторонних людей, а ещё и собой.
- Идем, - севшим голосом сказала Петра, вытерла тыльной стороной ладони нос и толкнула дверь, ведущую в другую комнату. Под пыльным ковриком, видавшим, наверное, ещё те времена, когда Эббинг не был нильфгаардской провинцией, скрывалась дверка в подвал, а оттуда, если верить стекляшке, был второй выход в огород.

Печать держалась хорошо – во всяком случае, они благополучно, пригибаясь за голыми кустами, перебежали через убогий садик, а потом скрылись за спасительными стенами соседнего дома и попытались отдышаться. Дальше дознавателей ожидало препятствие в виде пятидесяти футов открытого пространства, а в доме через улицу… громко блеяли козы. В количестве.
Ткнув пальцем в сторону источника звуков, Петра оглянулась – толпа, кажется всё бесновалась у входа.
- Будь я проклята, - сказала она, - если это не та утренняя баба. Рискнем?
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

- Охренеть, - только и смогла сказать Петра, кратко и емко охарактеризовав все, что может думать о ситуации. Ситуация меж тем сейчас представлялась не то чтоб особо радужной – слишком много маловесомых, но влияющих на ситуацию неизвестных переменных, каждая из которых может внести свою долю в общую копилку неудачи. Учитывая состояние обоих участников расследования, сторона добра явно пока что проигрывала – даже если, допустим, они сейчас каким-то образом постараются объединить усилия и все-таки откроют портал, то, учитывая, что здесь где-то есть колдун, с какой-то там вероятностью – даже не один, эту приютившую их добрую женщину просто пустят на ремни. Пусть и полубезумная, и ценящая коз больше людей (а в несправедливости подобного отношения к жизни в Фано Петра начала испытывать сомнения), она этого не заслуживала. Кое-что из сказанного козовладелицей, на удивление казавшейся сейчас наиболее адекватным жителем этого проклятого города, крепко зацепило Петру и засело в памяти крепко, как крючьями – не вытряхнуть.
- Если Иштван погиб, - произнесла она вслух, - то это либо некромантия, либо гоэтия. Учитывая все произошедшее, ставлю на последнее. А причем тут матушка Магрит?
У неё ещё оставалась какая-то смутная надежда, что то, что в дознавательской голове до этой минуты как-то не складывалось, а потом начало складываться, соберется воедино как-то иначе, более спокойно, но ответ неумолимо расставлял все точки над рунами по своим местам:
- Ну так я же говорю, - буркнула хозяйка безвинно пострадавших коз, - это его бабка и есть. Двоюродная и пра-пра-пра, как его там, я не в курсе, колдунов этих не разберешь, кто сколько живет. Знаю только, что Иштвана, ну, после того как отмучался, а потом вернулся, она сама видела, причем не раз, но ничего сделать не смогла. Или не захотела.
Петра разжала пальцы, держащие грязную тряпку, и та плюхнулась в основательно побуревшую воду.
- Ну приехали, - произнесла она, - это ж как получается, она сама про всё это в курсе была, про все знала, но нам не призналась?
Женщина пожала плечами и резко подняла ведро.
- Про ваши дела с ней я ничего не знаю, - сказала она через плечо, не оглядываясь, - и знать не хочу. Просто не люблю смотреть, как гибнут безвинные. Останетесь в городе – помрете.
Пока хозяйка выплескивала грязную воду за порог, Петра, сдирая с себя побрякушки и подаренные Магрит тряпки, злобно шипела:
- Чаем, значит, поила, варенье в блюдечки разливала! Колдунами, значит, предложила прикинуться, вдруг сканает. Спорим, она сама эту травлю как-то сама и начала? Потому что с чего тем, кто считает себя чародеями, пытаться поднять на колья других чародеев?!
Замерев на мгновение, дознавательница скривилась так, будто лицо перекосило яблочной оскоминой:
- А может, это всё она? Оживила своего драгоценного дегенерата Иштвана? Маг может пойти на очень дрянные вещи, если ему припрет. И теперь всем без разбору мстит.
Хозяйка дома с грохотом поставила ведро в сенях – кокетка с ленточкой тут же толкнула её бровастым лбом в ладонь, требуя ласки.
- Стемнеет, я вас выведу, - тяжело повторила она, словно неразумным детям, - здесь дурное творится.
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

Охренеть, продолжала думать Петра ван Баккер, прослужившая в Бюро приличную часть своей осознанной жизни, но так до конца, судя по всему, не привыкшая к тому, какие сюрпризы может подкидывать эта работа. Пик удивления пришелся – как бы это ни было странно, но к нелепым жертвам и принципу наименьшего зла, которое если не совершишь, то придет зло несоизмеримо большее и надает так, что не сможешь даже унести ноги, она уже привыкла – как раз на момент сжигания церкви. Эббинг уже много лет находился под протекторатом империи, формально оставаясь автономией, но фактически давно с ней слившись, и по этой причине тщательно копировал всё то, что пребывало в популярности в столице; и потому акт такого наглого растаптывания святынь сильнее всех прочих фактов свидетельствовал о том, что здесь все сошли с ума настолько основательно, что в ближайшем будущем рассвета не будет.
Закат обещал быть кровавым – цвет небес не сулил ничего хорошего, может, это будет очередная порция ядовитых жаб, а может, они разверзнутся и подарят Фано что-то похуже, что будет не воспринято, а просто принято - без возражений, в отличие от событий более здравых.
Нездорово-желтая туча к востоку смешивалась с густым едким черным дымом, который ветер оттягивал прочь с пока что залитых косыми лимонными лучами улиц, воздух казался одновременно стылым и душным, и мысли от него мешались.
Хотя, может, в этом был виноват страх, но Петра привыкла не позволять себе бояться. Как бы оно ни складывалось, как они вдвоем не были не сработаны – выхода не было, других напарников сюда не подвезли, а ничто так не сплачивает двух людей, как общая цель, особенно если она становится такой масштабной и торжественной одновременно.
Тянуло на три рапорта и небольшую надбавку к жалованию, если всё получится: Петра на мгновение зажмурилась, приводя мысли в порядок и заранее прикидывая, куда потратит нежданно свалившееся на голову богатство. После такого проиграть было бы слишком обидно, а значит, следует доказать Фано, что оно – ну полное…
Рифмы, в отличие от планов, следовало выбросить из головы, они ничем не помогали.
- Пообещай мне, аэп Арфел, что если у тебя снова всё пойдет не так, и выйдет какая-то жопа, ты проставишь по меньшей мере два кувшина. Я люблю белое.
С достоинством отряхнувшись, дознавательница опять окинула взглядом угрожающее небо.
- Работаем.

Работать оказалось довольно сложно. Последний раз какой-то такой хренью Петра занималась тоже почти случайно, в Дарн Рован, о чем вспоминать не любила, потому что кошмары про происходившее снились до сих пор.
Зимние георгины закончились вместе со здравым смыслом, оба участника рискованной операции взмокли, разозлились ещё больше и уже мало обращали внимание на происходящее за пределами садика. Марта перестала подвывать и только слабо поскуливала, её было жаль, но не очень сильно, и, кинув взгляд на густо покрытую веснушками руку, Петра кое-что вспомнила и хотела открыть рот, чтобы произнести свое предостережение вслух, но тут над головами гулко громыхнуло, и в потемневшую крышу храма, золотое лучистое солнце на шпиле которой уже слегка подкоптилось и приобрело модный в центральном Нильфгаарде оттенок чёрного, с треском ударила молния. Неприятного такого, красно-лилового цвета.
- Начинается, - буркнула дознавательница, аккуратно дочерчивая доверенную ей линию, потом разогнулась и потерла поясницу: - мы тоже можем начинать?
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

- Жуткая баба, - не удержалась от характеристики Петра, и тут же добавила едва слышным голосом: - глаза змеиные.
Да, что-то шло существенно не так. Дознавательница, неискушенная во всех этих демонических делах (вот то происшествие в Дарн Рован не в счет, хотя задача, как и сейчас, довольно быстро превратилась из «разобраться» в «выжить»), едва ли могла предположить, что именно. Аэп Арфел, если верить всем его страхомудным бумажкам, должен был делать всё правильно, значит, проблема была в какой-то другой стороне.
- А ты уверен, - сиплым умирающим шепотом спросила она коллегу, - что рыжая была девственницей?
Следовало, конечно, уточнять такие нюансы ДО того, как ритуал был закончен, так что вопрос вышел риторическим и лишенным всякого смысла – ну примерно как начинать закусывать тогда, когда ноги уже не несут. Но какие-то поступки совершаешь исключительно для очистки совести.
В любом случае Петра не знала, что может с этим всем поделать, кроме удержания в памяти того факта, что у нее есть своя задача, и нужно не прозевать появление Магрит и суметь парализовать её мозги до того момента, как она сделает что-то хреновое с ними самими.
А явится ли она, раз ритуал прошел про трынде? Побеспокоит ли её это вообще, как повелительницу этого духа, или хозяйка посчитает что пусть, мол, зверюшка побалуется.
???
Вопросы стыли в грозовом, дрянно пахнущем воздухе, так и оставшись неозвученными – Петра, повинуясь какому-то своему дознавательскому чутью, ни в какое сравнение, конечно, не идущему с страхомудными дипломами, аккуратно переступила мертвую вытоптанную георгину, отчаянно пожалев, что маскирующие медальоны остались где-то в столице вместе со всеми остальными полезными вещами. Хотелось куда-то запрятаться и выползти когда закончится – но тут ведь как, ты либо гордый дознаватель, либо у тебя штаны чистые.
К слову, о них.
Тряпки матушки Магрит давно уже вызывали у Петры смутное беспокойство – а не подсадила ли та что-нибудь на них? Заговоренную на слежение булавку, или что-то в том же духе – дознаватели, конечно, должны были бы почувствовать, но это при условии, что осматривали одежду - а они не осматривали. Потому, коротко выдохнув заклинание, дознавательница понадеялась, что за демоническим маревом такую пассивную мелочь никто не почувствует, и, став невидимой, с облегчением сбросила с себя эти тряпки. Со стороны наверняка смотрелось так себе, но тут, в Фано, уже ничего не могло быть слишком странным – и теперь самым важным было не попасть под кислотный дождь из жаб.
Было очень холодно и очень-очень тихо.
Демон колыхался в рамках принятой формы, то становясь едва заметно полупрозрачным, то приобретая чернильную плотность, чуть большую, чем требовалось для этого мира, а Петра, пробираясь чуть дальше сквозь мятые георгины, к заборчику, посматривала то на дорогу, то на небо, налитое угрожающей грозовой желтизной.
Матушка Магрит что-то не спешила.
Повинуясь все тому же чутью, дознавательница перемахнула заборчик и осторожно, стараясь не ступать босыми ногами по очень уж влажной грязи – отпечатки были бы слишком заметными – прошла несколько ярдов.
И чутье ее не подвело – в подворотне рядом вспыхнул портал, из которого вышла почтенная чародейка, больше похожая на чью-то добрую бабушку. Магрит не спешила идти на открытую конфронтацию и показывать лицо: предпочла дождаться, пока демон сам разделается с незадачливым выживателем, а потом добить то, что осталось, ну или поглумиться как-нибудь еще.
Все её внимание было приковано к происходящему около пентаграммы, и Петра, неслышно вдохнув стылый воздух поглубже, решила, что сейчас – её шанс.
Схватка была болезненной, но достаточно короткой – если в демонической херне дознавательница плавала, то в вопросах вмешательства в мозг с целью превратить его в кашу, хотя бы временно, ей не было равных.
Магрит, следовало признать, была сильным противником - но не сильнее аэп Ллойда.
- Ты – Иштван, - мстительно произнесла дознавательница под конец, вытирая щедро хлыщущую из носа кровь, мгновенно ставшую видимой, - и тебе очень-очень хочется трахать коз, прям больше ни о чем не получается думать. На крайняк сойдет и бревно. Вон, видишь, там валяется подходящее?
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]

Насладиться сладким моментом мести не удалось. Вот всегда так выходит – вроде бы ты победил, а противник, поверженный и униженный, ползает в грязи или, как в этом случае, пытается понять, где у него находится орган для сношения с бревном, но ты настолько устал и затрахался, что даже удовольствия толком получить не можешь. Сильно знобило – Петра растирала озябшие плечи и ладони и жалела о всех своих решениях, особенно о том, что не прикинулась заболевшей холерой в тот день, когда решалось, кто отправится в Фано.
Не то чтоб это сработало бы, но попробовать всё равно стоило.
Шлёпая ногами по грязи уже без опаски быть замеченной, Петра подошла к виновнице происходящего, позволила себе полюбоваться – все-таки созерцать творение рук своих всегда приятно – и, уже не чувствуя холода, привалилась к многострадальному бревну ради нескольких мгновений передышки. В маскировке уже не было никакого смысла – хрипло выругавшись, колдунья неловко содрала с очень занятой своими делами Магрит шаль и замоталась в неё: та отвратительно смердела мокрой овечьей шерстью и демонами, но кое-как согревала. Заклинание невидимости кое-как ещё держалось, пока не требуя подпитки, и в целом жить можно было бы, если бы не два нюанса: что-то пошло глубоко не так и продолжает туда идти, потому единственный лицензированный гоэт империи не справляется; и понять бы, что именно, а по возможности ещё добраться туда, где это можно выяснить, не расквасив себе лицо об дорогу.
Жопа, в общем, как есть жопа. Городок надо переименовать – и в том и в том слове по четыре руны, никто разницы не заметит.

Пока они с Магрит находились под кое-каким прикрытием низко нависающих стрех тесно соседствующих домишек, ещё было терпимо - град барабанил по крышам, не нанося живым существенного урона. Петра быстро поняла, что не стоит даже пытаться высунуть нос из-под их защиты, потому что сейчас, после совершенно жутко измотавших её упражнений (это тебе не телепатические спарринги в Бюро, после которых проигравший всего-то отправляется кукарекать в подвал), дознавательница рисковала свалиться от первой же градины.
Соблазн проваляться в обмороке и очнуться пусть в синяках и с простудой, зато когда всё уже благополучно закончится, был очень сильным – но с другой стороны, если выйдет так, что из-за отсутствия её помощи они все здесь умрут, то потом, встречаясь с Кадвалем в том месте, куда после смерти попадают нехорошие люди, будет немного неловко. А то и придется сотни лет подряд совместно кочевать по руинам Фано в качестве неупокоенных призраков, а настолько длительного пребывания рядом с таким занудой, как аэп Арфел, она не выдержит, потому приходилось исполнять свой дознавательский долг и что-то выдумывать для продолжения дня чудес, который сегодня опустился на Фано.
Демон бушевал всё сильнее, то ли пытаясь вырваться и расквасить Арфелу мозги, то ли желая присоединиться к Магрит в её развлечениях, но запутавшись о пентаграмму. Петра нихрена не смыслила в гоэтии, но выполнять просьбу коллеги тянула – не только из-за того, что такое телепатическое усилие могло сейчас добить её саму, но ещё и потому, что помнила про его слова о том, что если заклинательница помрёт, демон освободится, и будет плохо. А куда уж тут хуже. Хреновый вариант.
А какой есть вариант чуть менее хреновый?
От града воздух похолодел ещё сильней; ради спасения собственного сознания подумав о том, что одной бутылкой Арфел не отделается, Петра припала к грязи, сосредотачиваясь и медленно вытягивая из неё неохотно идущую в руки энергию, которой для отмены предыдущих установок требовалось ну очень много.
Как всем в Бюро было известно, если ван Баккер валяется на траве – то это она не отходит от вчерашнего, а черпает Силу.
Очистив разум от всего лишнего, включая как ощущение, что она сейчас околеет, так и страх пополам с омерзением, дознавательница снова скользнула в мозги Магрит, уговаривая её вслух, как душевнобольную:
- Смотри, какой хороший мальчик. Это точно какой-то из твоих родичей, ещё один внук, он вполне заслуживает того, чтобы ты отдала ему своего демона. Он даже лучше Иштвана, гляди, какие глазюки умненькие. Ну же, пусть немного поиграет, тебе же для своих ничего и никого не жалко, верно? Всего пять минуточек.
[nick]Петра ван Баккер[/nick][status]баньши с бодуна[/status][icon]http://i.imgur.com/aKkJig0.jpg[/icon][info]Возраст: 42 (25)
Раса: человек
Деятельность: псионик Бюро Особых Расследований
Особые приметы: высокий рост, хриплый голос, абсолютное отсутствие женственности, средоточие всех возможных пороков.[/info]