Долина Понтара - благословенная земля, первый мирный уголок среди полыхающей войны, где смогут сосуществовать все расы. Во вдохновляющих речах Саскии это звучало так убедительно, что он поверил - что хотя бы на короткий отрезок человеческой жизни эта утопическая мечта обернется в реальность. Даст скоя’таэелям небольшую передышку, позволит поверить, единственной наградой за их и чужую кровь может быть не только смерть. Те, кто пошли за Иорветом, жили слепой надеждой и верой в своего командира. Саския подарила всем им эту надежду, помогла увидеть ее в реальности, а не в пропитанных ненавистью ко всей человеческой расе словах Иорвета.
Пока на Верген не пала тень нильфгаардских войск. И свободное государство на поверку оказалось не таким свободным, а Саския – еще одной двуличной d’hoine в шкуре дракона. Еще одной лживой мразью как Энид. Единственное, в чем она не дотянула до Францески – так это в полном отсутствии чести. Саския милостиво разрешила готовым сложить оружие скоя’таэлям остаться в Долине. Повторить судьбу эльфов Доль Блатанны. Если Верген не сравняют с землей, сюда стекутся гонимые войной эльфы, разбавят кровь старшей расы человеческой и исчезнут.
Сквозь злую иронию просвечивала стылая правда - вторая правительница, обещавшая им будущее, швыряла эльфов на путь вымирания. Иорвет злился как никогда прежде. Особенно из-за того, что, уходя из Вергена и уводя за собой эльфов, он пребывал в несвойственной ему и раздражающей растерянности – куда идти и как вести за собой эльфов, какими словами, если в прежние он окончательно перестал верить. Все они перестали.
Никто не остался в Вергене, все ушли вместе с ним с ясным пониманием, что снова идут на бесконечную войну. Некоторые этому были даже рады, это было привычно. В чем-то правильно, впиталось в кровь так, что уже не забыть.
Иорвет мрачнел с каждой новой лигой, отделявшей его от каменного улья d’hoine и треклятых краснолюдов. Сильнее, чем предательство, его жгло недоумение – какие же белки не дают покоя войскам Нильфгаарда. И он очень хотел посмотреть на тех, кто подарил Вергену отсрочку в обмен на его голову. Одержимый желанием объединить всех скоя’таэлей, Иорвет знал, где бродяжничают отряды эльфов с беличьими хвостами на одежде. И не было среди разбросанных по лесам такой силы, что могла бы настолько досадить Нильфгаарду. Если только не появился кто-то, кто смог объединить их вместе. На такое был способен только один – Железный Волк, но Исенгрим Фаоильтиарна вот уже несколько лет никак не давал о себе знать и полное отсутствие вестей наводило наводило на мысль, что он давно был кормом для червей.
Покинувших пыльный каменный мешок эльфов Иорвет отправил в леса с приказом не привлекать лишнего внимания, а сам отправился на отзвуки раскатов гремевшей войны. В одиночку проще затеряться. В конце концов старая истина «хочешь быть незамеченным, оставайся на виду» в некоторых случаях еще работала. Передвигаться по большаку среди бела дня, прикрыв лицо капюшоном, а эльфское тряпье – длинным плащом, было чертовски рискованно, но злость подогрела безрассудство Иорвета. Он так торопился разыскать загадочных скоя’таэлей, словно встреча с ними помогла бы ему разобраться с собственными сомнениями. Как будто те сражались и умирали за что-то иное, чем он и его эльфы.
Как будто они могли вдохнуть в него что-то иное, кроме ненависти к человеческой расе.
И он никогда бы не подумал, что настолько ошибется. Он искал выживших скоя’таэлей, сражающихся за свою свободу, за право существовать в этом мире, а нашел переодетых в белок bloede seidhe – эльфов Францески.
Больше чем людей Иорвет презирал эльфов, принявших человеческие законы и образ жизни, готовых отказаться от себя. Но все это меркло в сравнении с его отношением к Энид, к продавшейся Нильфгаарду эльфской королеве, объявившей своих детей вне закона. У него не было случая спросить, зачем, и что ей дало ее царство старцев. Возможность умереть своей смертью вместе с переселившимся в Дол Блатанну бесплодными стариками?
Иорвет до последнего не выдавал своего присутствия – пока коты не почуяли, издалека наблюдая за прекраснейшей из эльфов. Ее красота еще сильнее оттеняла ее поганое нутро.
- Ceadmil, Enid an Gleanna, - изуродованное лицо не дрогнуло, а единственный глаз сполна выдавал эмоции скоя’таэля.
- Я не верю, что ты наигралась в королеву, - не тая иронии, продолжил Иорвет. Сложил на груди руки. – Но зачем… Зачем, Энид, ты снова убиваешь своих детей, прикрываясь чужим именем? Кто на этот раз повелел тебе?