Ведьмак: Меньшее Зло |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ведьмак: Меньшее Зло » Завершенные эпизоды » [08.1269] Память нам стала стальною короной
Время: август 1269 года.
Место: верхний Аэдирн.
Участники: Филавандрель, Арвэ.
Краткое описание: пока два короля воюют друг против друга, эльфы, как обычно, сражаются против всех.
[icon]http://s8.uploads.ru/ABa6h.jpg[/icon][nick]Арвэ[/nick][info]Возраст: 62
Раса: эльф Aen Seidhe
Деятельность: скоя'таэль[/info]
Отредактировано Брэен (11.03.2018 17:23)
Это была не их война. Человеческие короли вновь делили территорию, а скоя’таэли набежали на запах крови и добычи - верениц обозов, тянущихся к обеим армиям. Люди обирали других людей, чтобы накормить своих солдат, а потом их обирали эльфы.
Потому что каждый из них помнил Цинтрийский мир и что было после.
Все просто и честно.
Правда, просто было недолго. Аэдирнцы быстро приставили к обозам больше охраны, а эльфы, отвечая на внимание дхойне, запасли больше стрел и наточили голодные до человечьей крови клинки. Для многих из них война и не заканчивалась: из двух десятков эльфов, ушедших в леса вместе с Арвэ, половина хорошо помнила и Врихедд, и карательные отряды Аэдирна. Поначалу таких было больше. Потом место погибших заняли другие.
Ареиен, эльфка-полукровка с отрезанным ухом.
Долаан, заслуживший петлю тем, что он нелюдь.
Коанор, самый юный среди них, прибившийся к ним где-то на ничьей земле Велена. Он говорил, что родом из Новиграда и никогда не рассказывал, почему ушел из города. Людей он убивал с нескрываемой ненавистью.
…и остальные, кто решился примкнуть к скоя’таэлям.
Если у кого-то не было на руках человеческой крови до того, как они пошли за Арвэ, после каждый из них стал преступником в глазах людей. Но не в своих, а те, кто сомневался, ушли к острову Яблонь. Дрогнувшая в сомнениях рука с клинком или луком становилась их последней ошибкой. А Арвэ и его эльфы шли от поселения к поселению, скрываясь в лесах и не задерживаясь подолгу на одном месте. С аэдирнцами они действовали так же: налетали на обозы, засыпая их стрелами, добивали уцелевших и растаскивали запасы. Остатки сжигали или травили. Когда солдат оказывалось слишком много, ждали другой, меняли тактику, готовили ловушки.
Если было голодно – налетали на ближайшие поселения.
У войны с людьми давно не было ни совести, ни чести. Скоя’таэли вырезали как можно больше dh’oine и прятались в лесах, чтобы потом повторить все с начала. В таком существовании единственными целями были выживание и месть, а другого у них не было. У Арвэ когда-то могло быть иное. Наверное, в нем он продолжил бы учиться у чародеев Дол Блатанны, научился бы чему-то посерьезнее, чем исцелять мелкие порезы да раны… С его решения покинуть Долину Цветов минуло всего несколько лет, но заполнившие их события и потери сделали его таким далеким, будто он сбежал из Дол Блатанны несколько жизней назад.
Будто это был вовсе не он.
В канун Ламмаса повсюду было тихо. В человеческих поселениях прогретый солнцем воздух полнился разливающейся печалью и мерзлым страхом: вместо Dana Meabdh на их праздник заглянут только аэдирнские сборщики да проклятущие эльфы. Последние, впрочем, не торопились засыпать стрелами еще одну нищую деревеньку. Они ждали, когда по извилистой лесной дороге потянется черная нитка, чтобы заставить человеческих солдат немного прочувствовать то, что чувствовали эльфы после того, как нордлинги вынудили Нильфгаард отступить. Если было что-то в этом мире, способное вызвать у обычно спокойного как камень Арвэ живую ненависть, так это символ золотого солнца. Где-то в глубине души эльфа она тянулась к его мыслям о Долине Цветов, о тех, кто принял требования Нильфгаарда, но Арвэ заставлял ее отступить. Когда-нибудь, если доведется, он посмотрит в глаза тех, кто остался в Дол Блатанне, а пока его ненависти сполна хватит на людей.
Они не были единственными скоя’таэлями, кого привлек рокот человеческой войны. Они не особо контактировали, но и не мешали. «Белки» не грызли друг друга, в отличие от людей. И когда дозорный принес весть о попавших в засаду скоя’таэлях, Арвэ повел своих эльфов к ним.
На звук сражения.
На уже виднеющиеся ненавистные трехцветные шевроны.
[icon]http://s8.uploads.ru/ABa6h.jpg[/icon][nick]Арвэ[/nick][info]Возраст: 62
Раса: эльф Aen Seidhe
Деятельность: скоя'таэль[/info]
Это была не их война – но глядя на то, как люди пытаются уничтожить друг друга, Филавандрель не чувствовал ничего, кроме усталого раздражения. Они плодились быстрее, чем убивали себе подобных, и результатом каждой их войны становилась только пропитанная кровью, выжженная земля, на которой поселялись новые люди.
А потом они опять размножались, и, размножившись, снова шли воевать.
Этот цикл казался неразрывным и бесконечным, как змей уроборос, кусающий себя за хвост, и лишь недавно что-то поменялось – надолго ли, оставалось гадать. И Филавандрель, едва ли не последний из рода Фелеаорнов с Белых Кораблей, даже не гадал – он, разбойник с края света, ныне принявший почетное бремя быть в самых верхушках в недавно возродившейся из пепла Долины Цветов.
На вершине пирамиды из мертвых.
Это было дрянное лето – на зубах стыл привкус огня и пепла, запах гнили мешался с запахом нечистот, и ощущение нечистоты собственной преследовало его всё время, и в Дол Блатанна, и за её пределами. Теперь Филавандрель, последний из рода Фелеаорнов с Белых Кораблей, покинул эти пределы для того, чтобы договариваться с людьми – людьми! – пытаясь сохранить собственную пирамиду из мертвых - для того, чтобы оставшиеся в живых смогли побыть живыми еще какое-то время, притом на своей земле. Земле, которая, даже выжженная, могла им что-то дать.
Отсрочку?
Как и следовало ожидать при ведении любых дел с людьми, что-то пошло не по плану довольно быстро. Филавандрель ожидал того, что беседы дипломатов с дипломатами побудут приличными хотя бы первые несколько часов – воспитанный в лучших традициях эльфской культуры старших поколений, он надеялся на то, что даже такие варвары, как люди, способны говорить спокойно и хотя бы выслушивать причины, по которым Долина Цветов обозначала свое участие в этом вооруженном конфликте весьма условными. И он даже не успел, закончив с длительными поименными приветствиями каждого из пришедших на встречу людей и представившись своим полным именем и всеми титулами, которыми его награждала природа, история и буйная собственная фантазия, перейти к непосредственной сути вопроса.
Возможно, думал потом Филавандрель, получив в нос, стоило относиться к людям снисходительнее. Помнить, что они всего лишь pavian, чудом прямоходящие животные, которые неспособны оценить ни предвкушения мудрых бесед, ни прелести томительного ожидания. Они жили, торопясь – торопились жрать, спать, жечь. И умирать, в общем-то тоже.
Согласившись с тем, что из вежливости и ради уважения следует потешить эту тягу, Филавандрель из рода Фелеаорнов с Белых Кораблей довольно быстро превратился в Филавандреля с края света, и немедленно приступил к этому ответственному заданию. По сути, пока что выходило неловко – но Филавандрель успокаивал себя тем, что люди начали первыми, и священное право не трогать дипломатов с этой минуты оказалось нарушенным не им.
Потом, когда выяснилось, что численное превосходство не на стороне эльфов, мысли более дурного и тягостного плана овладели им почище священного одухотворения боя. Ещё какое-то время они держались неплохо, а потом к аэдирнцам отчего-то пришло подкрепление – не иначе, люди всегда так ведут переговоры? – и стало не до размышлений.
И потому внезапное явление собратьев было воспринято с нездоровым энтузиазмом.
- Сволочи! – орал кто-то из аэринцев, - мудилы! Готовились! Нельзя бить парламентеров, слышите, остроухие гребаные скоты?!
Филавандрель изящным росчерком поблескивающего синим клинка, выкованного в Синих Горах, закончил речь парламентера, искоса взглянув на почти незнакомые лица – кого-то он несколько раз видел, с кем-то был только представлен, кого-то до сегодняшнего дня не знал вовсе, благодарственно кивнул и высоко поднял окровавленный меч.
- Людей – в море!
Где-то в промежутке между тем, когда скоя’таэли организованной толпой налетели на завязавшееся без них сражение, и моментом, когда клинок Арвэ быстрым жалящим движением нашел первого dh’oine, эльф оставил в памяти зарубку поговорить с глазу на глаз с дозорным. И проверить, так ли у того хорошо со зрением – а заодно и с головой - как и прежде.
Ааэдирнские солдаты и вправду теснили их собратьев, но противостоящие людям эльфы на скоя’таэлей были похожи чуть меньше, чем чертов император Нильфгаарда на лесного тролля. Особенно высокий светловолосый эльф, чье лицо показалось Арвэ знакомым, но рассмотреть его как следует он смог только, когда тот поднял покрытый кровью меч.
Арвэ выругался. Кажется, даже вслух. Налетевший на него человек ответил тем же и метящим в грудь уколом. Скоя’таэль отскочил в сторону, уходя из-под атаки, и быстрым движением загнал клинок в сочленение доспеха.
Эльфы умудрялись ввязываться не только в чужие человеческие войны, но и конфликты собратьев, куда их не звали. Правда, на этот раз им вроде бы были рады, но Арвэ не спешил заблуждаться насчет благодарности сородичей. Сам он во всяком случае особой радости от встречи не испытывал, потому как вспомнил и имя, и кем был эльф с длинными светлыми волосами.
Какого лешего советника королевы Долины Цветов занесло на жаровни человеческой войны, Арвэ не брался гадать. И вряд ли ответят, даже если спросит. Но спросил бы он о другом – что занимало его мысли вот уже два года. Его и таких же, кому пришлось бежать от карательных отрядов нордлингов после того как одних обрекли на смерть, а других – на скитания и голод.
Арвэ сделал было шаг в сторону Филавандреля. Остановился, резким замахом в воздухе стряхнул кровь с клинка и убрал его в ножны. Хмуро оглядел место битвы – призыв Филавандреля нашел себя в том, что море никто из поднявших оружие на эльфов людей больше никогда не увидит. Как и всего остального. Лежать им всем здесь.
А кому-то еще и с отрезанными ушами – Арвэ задержал взгляд на Коаноре, выполняющего свой привычный и бесхитростный ритуал. Молодой эльф всегда оставлял пару-тройку трупов без ушей. Зачем – Арвэ не спрашивал.
Но если бы только он знал, какой пророческой оказалась мимолетная мысль, промелькнувшая в голове и тут же забытая. Сначала налетел ветер – сильный порыв всколыхнул траву, зашумел листьями. С деревьев на кромке леса с карканьем сорвался вороний грай. Скоя’таэль обернулся, но не увидел ничего. И не было ни дурного предчувствия, ни нехороших знамений, от которых суеверные люди уже помянули бы Мелитэле, ничего. И не будь здесь Филавандреля и назревающего непростого разговора, Арвэ, не задумываясь, ушел бы обратно и затерялся среди деревьев вместе со своими эльфами. Лес давно стал для них домом, где, как он думал, они были в безопасности - хотя бы от людей.
С тихим треском из земли пробились узловатые корневища. Не отпрыгни Коанор в сторону, так и остался бы рядом с трупом. Вместе с отрезанными ушами dh’oine. Арвэ еще раз быстро оглянулся – и на этот раз увидел. Эльф вздрогнул от неожиданности. Высокое существо с увенчанным ветвистыми рогами звериным черепом вместо головы походило на гибрид скелета и дерева. Арвэ интуитивно попятился. Жестом остановил вскинувших было луки эльфов. Стрелять по хозяину леса, потревоженному битвой и пролитой кровью, можно с тем же успехом, что ловить звезды в воде.
- Если твое красноречие не распространяется на таких, как он, - тихо произнес Арвэ, обращаясь к эльфу из Дол Блатанны, - самое время бежать.
[icon]http://s8.uploads.ru/ABa6h.jpg[/icon][nick]Арвэ[/nick][info]Возраст: 62
Раса: эльф Aen Seidhe
Деятельность: скоя'таэль[/info]
Филавандрель, благодаря своему возрасту и неспокойной жизни, повидал много всякого. Видал и такое – но не так близко. Вблизи повелитель леса выглядел настолько жутко, что проняло даже того, кого бросало по миру ещё тогда, когда эти леса только пробивались из желудей и шишек и мечтали вытянуться к солнца.
Вместо головы хозяин леса носил коровий череп, и это показалось ещё одним дурным предзнаменованием.
- Верно, - быстро оценив обстановку, Филавандрель не стал тратить время на патетические возгласы, объяснения чего угодно и расшаркивания: за предательство, если понадобится, он будет расплачиваться тоже потом, а сейчас времени, которого эльфы обычно не считали, было аккурат в обрез – собрать выживших, не пересчитывая раненых, и попытаться скрыться с места драки как можно скорее.
Вслед за владыкой лесных полянок выглянули и его неизменные спутники – и волки, и вороны; одно в этом всем было хорошо, не следовало думать о том, что кто-то нашел бы мертвых людей, считавших себя при жизни переговорщиками. А то свалили бы на эльфов. В этом мире вообще было принято всегда всё валить на эльфов, и, хотя эльфы вправду в этот раз были виноваты, это вовсе не было поводом подставлять шею под удар.
Лошади остались в совсем другой стороне, и Филавандрель пообещал себе вернуться к ним позже, когда здесь всё поутихнет, а корни перестанут разворачивать землю, разбрасывая тяжелые камни, покрытые мхом и лесным перегноем, во все стороны. Неясно, отчего так прогневался леший, но унять его мог разве что друид или чародей, хотя вернее – какой-нибудь ведьмак своими двумя мечами.
Ну, или вернется к лошадям уже не он – в способность скоя’таэлей читать чужие следы и подсознательно чуять наживу он вовсе не сомневался, но уточнять, какие планы на оставшуюся часть вечера у всех участников побоища, пока что было несвоевременно.
Насколько он получасом ранее мог растекаться словами, настолько же сейчас сдержанно и лаконично действовал, замыкая смешанный отряд, у которого теперь каким-то чудом оказалось двое командиров. Командиры не спешили сцепиться в попытках выяснить, чье эльфство правильнее, а чье – не достойно места под солнцем, предпочтя увести своих людей в безопасное место. Все стороны получили урон, но потери на удивление были немногочисленными – благодарить за это стоило и очень кстати появившихся белок, и явление лесного духа, и, наверное, богов, хотя те всё равно никогда не слышали обращенных к ним молитв.
И только когда треск и карканье пировавшего воронья истаяло подобно речному туману, исчезавшему сразу, как только летнее солнце достаточно высоко поднималось среди полевого разнотравья, Филавандрель позволил себе остановиться.
Прятать меч в ножны – не прятал, но и поднимать не спешил. Обозревая то, что осталось от аккуратности его «дипломатического» отряда, оставалось только сжать зубы покрепче – а потом обозревать то, что произошло с белками, и тогда, сделав выбор, все-таки поднять клинок.
Для того, чтобы разрезать свою рубашку на бинты.
- Благодарю вас, - спокойно произнес Филавандрель, склоняясь над раненым, - за помощь.
Скоя’таэлям не пришлось повторять дважды. Они привыкли к крадущимся сквозь лес человеческим отрядам, к бегущим от войны и от расправы дезертирам, к трупоедам, что тоже доставляли им немало хлопот. Застывшее в глазах эльфов изумление красноречиво говорило, что хозяина леса каждый из них видел впервые, и справедливый страх перед неизвестной, древней силой заставил их беспрекословно бежать вместе с остатками чужого отряда. А вслед летел тревожный гул земли да воронье карканье.
Пока Филавандрель резал свою рубаху на бинты раненым, Арвэ оглянулся на своих. Теперь, когда опасность скрылась от их взгляда за плотной пеленой леса, они могли позволить себе выдохнуть. Могли бы, но держались настороженно. В их глазах Арвэ видел просыпающееся недоверие к собратьям, которым они только помогли по приказу своего командира. На лице молодого эльфа, принесшего весть о нападении на таких же «скоя’таэлей», недоверие соседствовало еще и с плохо скрываемой досадой. Его ошибка могла стоить кому-то жизни.
Арвэ поговорит с ним позже и запомнит уже свою ошибку.
Ненависть к людям оказалась сильнее, а после их смерти эльфы задались пока еще безмолвным вопросом: стоил ли упущенный обоз помощи собратьям, не походившим ни на белок, ни на придавленных человеческими законами, выбравших сосуществование с людьми, эльфов. Но если они признали, откуда те родом, догадавшись ли сами или успев перекинуться словом с чужаками, никто из них не узнал командира чужих эльфов - к счастью для всех, однако недавняя мысль, что эльфы не грызут других эльфов, живо потеряла в прочности.
Арвэ подождал, пока Филавандрель закончит с помощью раненому. Пока он смотрел как советник эльфской королевы перевязывает раны, он еще раз понял, что у него нет и половины тот жгучей ненависти, просыпающейся у многих белок при упоминании предательства правителей Долины Цветов. Она словно бы медлила врываться в душу, опаляя все черной злобой. Ждала своего часа, пригревшись спящей змеей, и прежде, чем она проснется, Арвэ хотел услышать старшего эльфа.
И он решительно шагнул к светловолосому сородичу. Должно быть тот его не узнал или не помнил вовсе.
- Не ожидать увидеть здесь посланника Долины Цветов, - ровно произнес он, не называя вслух его имени. – Не буду спрашивать, зачем ты здесь, но, отрадно видеть, что в этот раз ты действуешь своими руками.
Говорил Арвэ тихо, чтобы услышал его только Филавандрель. Пусть своих скоя’таэль и сумеет удержать, если те вдруг решат спросить справедливости с гостей из Дол Блатанны.
- Сюда не слишком быстро доходят вести и часто – искаженные. Они, - Арвэ кивком головы показал на скоя’таэлей. Кто-то все еще перевязывал раны. Коанор, миновавший и Врихедд, и предательство Дол Блатанны, помогал кому-то из спутников Филавандреля бинтовать рассеченную руку.
- …называют Францеску нильфгаардской шлюхой. Думаю, не нужно говорить почему. Что там произошло, в Долине Цветов? Чем ей грозили, что вместо того, чтобы собрать всех, она решила откупиться нашими жизнями?
[icon]http://s8.uploads.ru/ABa6h.jpg[/icon][nick]Арвэ[/nick][info]Возраст: 62
Раса: эльф Aen Seidhe
Деятельность: скоя'таэль[/info]
- Я знаю, - очень спокойно произнес Филавандрель. Только убедившись в том, что никому больше не нужна помощь – ни из его эльфов, ни из «белок», поднял глаза на Арвэ. Они казались ещё темнее, чем обычно.
- Хочешь поговорить об этом? Что ж, изволь.
Да, думал Филавандрель, это раскололо их. Впрочем, много ли толку было в единстве – они не могли понять друг друга, молодые и старые: когда-то он сам, будучи слишком юным, рвался в бой – спустился с гор и проиграл, выжив; порой ему казалось, что лучше бы он погиб тогда за Аэлиренн, чем жил сейчас ради неясно чего.
Истина была в том, что такие, как Арвэ, такие, как каждый из эльфов из его отряда, всегда жаждали что-то делать, в отличие от тех, кто подобно Энид, жаждал размышлять и взвешивать. Это очень скучное занятие, прелесть которого начинаешь понимать… да нет, никогда не понимаешь, но ощущаешь необходимость.
Разгладив перчатки, сейчас, увы, изрядно утратившие в своей белоснежности, и засунув их за пояс, старший эльф присел прямо на сосновый корень, дугой взметающийся из земли вверх и замерший так, будто тугую морскую волну заковали в золотистый янтарь, покрасив охрой. Ничуть, стало быть, не обеспокоившись собственной чистотой – сняв голову…
- Бывал ли ты в настоящих сражениях, мой друг? – без оттенка снисхождения, все так же очень спокойно произнес Филавандрель. Выражение его лица меж тем было жестким: так с виду мягкие еловые ветки начинают колоть в бок, стоит неосторожно на них прилечь, и не прекращают до самого утра.
- Не тогда, когда целью стоит захватить одну или две телеги. Не тогда, когда нужно напасть на беженцев. Мне, признаться, всегда было плевать на людей и их жизни. Я их ненавижу. Но не могу не признавать того, что их слишком много для того, чтоб мы, едва получившие нашу землю – жалкий клочок – назад, имели право считать, будто выстоим против них. У каждой свободы есть своя цена – тебе ли, ночующему среди дерьма этих обезьян, не знать этого? У свободы Долины Цветов она тоже есть. Вы.
Помолчав с половину мгновения, эльф продолжил:
- Спускаясь с гор в долины, каждый раз я готовился к тому, что не вернусь. Целью каждой минуты моего существования есть принесение пользы для нашего народа, и если ему будет полезна моя смерть – я пойду на неё.
Опустив белесые ресницы в знак того, что он закончил, Филавандрель аккуратно сложил руки и принялся ждать. То ли ответа, то ли удара, который должен был стать ответом.
Но он надеялся, что даже молодой поймет.
Арвэ знал – что у почти всего найдется своя, подчас слишком высокая цена. И что ее назовут меньшим из зол. Он и сам понимал это. Наверное, с самого начала, хоть и не смог избавиться от злости. Он слышал, как другие белки называли Долину цветов кладбищем для стариков. В этом была своя истина – горькая, как оборванная нить в руках ведуньи-прядильщицы.
- Я понимаю, что ты хочешь сказать, - отозвался Арвэ. – Возможно, когда-нибудь они тоже это поймут. Я бы хотел, чтобы это произошло раньше, чем люди, поставившие Энид ультиматум, передумают и решат, что Дол Блатанне нет места на карте.
Если в Долине цветов Арвэ и задумывался о будущем, своем ли, эльфов вообще, то это были смазанные мысли, поверхностные. Существование среди своих приглушало восприятие, в силу молодости ли, или потому что он просто не хотел смотреть.
От души хлебнув дерьма в человеческих краях, Арвэ словно выбрался из большого, пестрящего огнями города в далекую глушь и, наконец, разглядел, что не видел в засвеченной темноте. Нельзя сказать, что запоздалое прозрение о незавидном будущем эльфской расы его сильно обрадовало или обнадежило.
- Ты спрашивал, бывал ли я в сражениях, - продолжил эльф. – Бывал, когда Энид отправила скоя’таэлей поддержать Нильфгаард, а вместе с ними из Долины Цветов на войну сбежали такие же, как я, чтобы быть полезными. Долине Цветов, эльфам.
Арвэ говорил спокойно. Без тени сожаления о когда-то сделанном выборе.
- Но таких мало. Как ты и сам знаешь, среди скоя’таэлей больше тех, кто никогда не видел Дол Блатанну. А еще среди них оказалось немало тех, кому до черта надоело бесконечное выживание среди людей, но им некуда пойти: убьют или люди, или свои же.
Он умолк, не отводя взгляда от бесстрастного лица Филавандреля, а на его собственном мелькнула тень невеселой усмешки: вот ведь непредсказуемая дорога мыслей и слов. Не дольше четверти часа тому назад он желал стребовать с советника ответы, а сейчас, кажется, собирался просить его за эльфов, которые не были ему родней, но с которыми его связывала и пролитая вместе кровь, и общие утраты. Общий враг, которым был не другие эльфы и даже не люди.
Остальных он поведет дальше. Повторяя слова Филавандреля: кочевать среди человеческого дерьма, а для тех, кого эта дорога вот-вот сломает, он решил забыть о гордости, надеясь, что советник сумеет услышать его просьбу.
- Скажи мне, старший, если такие пойдут в Дол Блатанну… не как скоя’таэли, не отрядом, - в голосе Арвэ снова прозвучала усмешка с оттенком горечи, - как те эльфы, что уходят из человеческих городов, они смогут найти там убежище?
[icon]http://s8.uploads.ru/ABa6h.jpg[/icon][nick]Арвэ[/nick][info]Возраст: 62
Раса: эльф Aen Seidhe
Деятельность: скоя'таэль[/info]
Филавандрель, помолчав несколько мгновений, покачал головой.
- Ты задаешь слишком сложные для сегодняшнего дня вопросы.
Что он, даже по меркам эльфов уже старик, мог ответить молодости? Как мог бы объяснить? С годами всё больше утрачивая способность к красноречию тогда, когда не стоило даже пытаться, сейчас чувствовал вековую усталость, помноженную на убежденность в том, что попытаться всё же стоит. Они говорят уже долго о сложных вещах, но до сих пор не обнажили клинки – это внушало надежду. Горькую такую, надтреснутую, как фарфоровая чаша, из которой, несмотря на изящество форм, безвозвратно вытекает вода.
- Спрашиваешь меня о том, почему мы, старые гордые эльфы, ждущие сытой смерти в Дол Блатанна, не можем позволить себе то, чтобы принять в дом своих детей, зато обязаны сквозь стиснутые зубы привечать тех, других, круглоухих и воняющих на милю вокруг своего жилья? Такова политика этого мира. Я не знаю, когда что-то изменится, Арвэ.
Он наконец вспомнил его имя. Продолжил говорить – что ж, лет сто пятьдесят назад это было бы намного сложнее, тогда он не смог бы смотреть в глаза, может, зло ковырял бы мыском сапога землю с лесным перегноем, ненавидя себя и раздражаясь даже от запаха прелых листьев.
Сейчас он мог; сейчас пряный запах лесного гниения был одним из самых лучших запахов, которые Филавандрель мог встретить в этой части света. Слишком уж много людей тут было.
- Вздумай я принимать такие решения в одиночку – так, как велит мне сердце, мы бы жили счастливо, все вместе, в Долине, пытаясь поднять её из пепла. И не успели бы – не потому, что деревья горят быстро, но растут долго – а потому, что прожили бы все очень мало. Стоит Долине нарушить установленные договоренности – её сотрут с лица земли, выкорчевав всё, что мы с таким трудом сумели посадить. Вместе со всеми нами – и тогда не будет вообще ничего, и всё станет бесполезно.
Он считает меня последней сволочью, думал Филавандрель, хотя это не я ставил такие условия. Не я писал этот, будь он всеми богами и небом проклят, Договор.
И у меня тоже разрывается сердце.
- Но когда-то все будет иначе. Не завтра, и не в день ближайшего равноденствия, но будет. Умрут короли, сгорят договоры, тогда Долина станет убежищем для всех. У вас всех, которые стали ценой её существования, есть цель – ускорить этот миг. И дожить, как и у меня. Но пока что мы скованы по рукам политикой, которую диктуют короли pavian. Знаешь, я говорил с несколькими, они думают, что сильнее, а я думаю, что видел первую весну их прадеда и увижу, как они сгниют - и земля примет их, а мы останемся жить. Я ответил на твой сложный вопрос, Арвэ?
Прозвучавший вопрос был не столько сложным, сколько неуместным. Не нужным старшему эльфу, до болезного важным для Арвэ и его белок. А ответ оказался таким же до режущей остроты неприятным. Пока Филавандрель не заговорил, в душе Арвэ еще находилось место слабой надежде, что тот услышит. Поймет. Еще до того, как старший в своих словах дошел до сути, скоя’таэль ощутил, будто эту слабую, пожалуй, по-детски наивную и хрупкую надежду, разбил тяжелый камень. Потому что ей не место здесь.
Возможно, если бы он очень постарался, Арвэ смог бы понять…. попробовать понять Филавандреля. Необходимость жертвовать кем-то ради блага остальных, соблюдать условия навязанного договора, не делать исключений, вслед за которыми могли бы потянуться другие… Глядя на бесстрастное лицо советника, Арвэ тщетно пытался воззвать к той части своего разума и души, где рациональная логика еще не держались под натиском эмоций, неизбежно проигрывая эту войну. А те продолжали наступать, легко выискивая бреши в обороне разума. Бесспорно, Филавандрель немало повидал на своем веку, принял немало непростых решений, и все-таки озлобленная горечь размывала образ советника – такого, каким запомнил его Арвэ, будучи еще совсем юнцом в Долине цветов.
Кому какое дело, если еще один отряд белок сгинет в лесу. Нынешние короли не доживут до весны, которую увидят Филавандрель и Францеска. Они уйдут в землю. В небытие, может, канет и злосчастный договор. И там же останутся большинство из тех, кто сейчас скрывается в лесах – чтобы Долина цветов смогла дождаться, когда ее новые, возрожденные сады дадут первый цвет.
Для всех стариков, кто пришел умереть туда в мире.
Если новые человеческие короли позволят им это.
- Когда-нибудь, - эхом повторил Арвэ, когда советник Дол Блатанны замолчал. Поднял взгляд на светловолосого эльфа. – Да, ты ответил, Филавандрель – на мой сложный вопрос и всех их…
Арвэ неопределенно махнул рукой, указывая на своих скоя’таэлей.
- …Быть может, боги будут благоволить тебе, и ты увидишь смерть человеческих королей, а заодно всех, кого вы обрекли сгинуть, скитаясь в лесах.
Арвэ отвернулся от советника, привычно оглядел свой невеликий отряд. Нашел взглядом тех, за кем стоило приглядывать больше, чем за остальными. Сейчас стоило бы разозлиться, обнажить оружие, ответить на предательство – других слов Арвэ для решения старших по-прежнему не находил. Останавливал звучащий в стылом холоде осознания голос – нападут на Филавандреля и его эльфов сделают еще хуже. Не себе, но другим aen Seidhe.
- Va fail, - коротко оборонил Арвэ, не оглядываясь назад.
Скорее всего, они больше никогда не увидят друг друга, но кто знает, может, кто-то из них и доживет до той, кажущейся совсем нереальной мечты, когда человеческие короли отправятся на корм червям, а Долина цветов станет убежищем для всех – до того, как последний из скоя’таэлей уйдет на остров Яблонь.
[icon]http://s8.uploads.ru/ABa6h.jpg[/icon][nick]Арвэ[/nick][info]Возраст: 62
Раса: эльф Aen Seidhe
Деятельность: скоя'таэль[/info]
— Va fail, - по-прежнему бесстрастно ответил Филавандрель.
Он и не ожидал, что молодые смогут понять.
Ещё никогда не понимали.
Белки растворились в лесу точно так же, как появились – неслышными тенями, мгновенно слившись с волнующейся, чуть поблекшей к концу лета листвой. Ветер доносил слабый, разбавленный чад, продирающийся даже сквозь ветви – война продолжалась и горели её костры; сейчас Филавандрель даже был рад, что с дипломатией не сложилось, ещё и свидетелей этого провала благодаря отряду Арвэ и не осталось.
И силам леса, конечно. Может, боги все-таки решили к ним быть милостивыми? Может, Дана все-таки услышала?
Да нет, это какая-то шутка судьбы.
- Что делаем дальше? – почесывая ссаженную щеку, рядом возник один из эльфов долины, с досадой щурясь вслед исчезнувшему молодняку.
- Разворачиваемся, - после долгой паузы ответил Филавандрель, - больше нам тут делать нечего.
- И никакой попытки показать pavian, как они ошиблись? – с беззлобной иронией спросил собеседник.
- Нет. Они сами друг с другом справятся.
Они покидали Нижнюю Мархию в спешке, стараясь избежать новых стычек. Пересушенный летним солнцем ветер то и дело приносил обычную для человеческого военного лагеря вонь и запах гари. Филавандрель втянул ноздрями воздух, приказал двигаться быстрее: эльфы то и дело, словно бы невзначай, поглядывали в ту сторону, куда ушли скоя`таэли, видимо, ждали беды. Учитывая то, с каким холодом распрощались командиры, может, и стоило, но опасения советника властительницы Долины прорастали на совсем другом поле.
- Ты чуешь что-то, Верный? – один из эльфов поравнял свою лошадь с его тогда, когда они вышли из лес, - или… знаешь?
Тот кивнул, но углубляться не стал: сведения, почерпнутые от своих властительниц, были слишком размытыми как для того, чтобы не них опираться и уж тем более о чем-то говорить вслух – как известно, неназванная беда ещё может и не наступить.
- Так может, стоило сказать молодым? Несмотря на… вот это, - эльф недовольно дернул головой, даже не взявшись формулировать своих впечатлений от неловкой встречи.
- Если боги будут к ним милостивы, они переживут сегодняшний день, - задумчиво ответил Филавандрель, - и, будем надеяться, они доживут до того момента, когда всё поймут.
А сам думал – вряд ли.
Он и сам толком не понимал.
Вы здесь » Ведьмак: Меньшее Зло » Завершенные эпизоды » [08.1269] Память нам стала стальною короной
