Имя: Ида Эмеан аэп Сивней, прозвищ не имеет, или не знает об этом.

Раса:
Чистокровная эльфка Синих гор.

Возраст, дата рождения:
Приблизительно 150 лет, выглядит очень молодо, но не определить, на сколько - что-то в выражении и чертах лица все еще не дает думать, что двадцать пять.

Род деятельности:
Ведающая, бывший член бывшей Ложи, глаза и уши Маргаритки из Долин.

Внешность:
По меркам тех, кто не покидал Синие горы и сохранил чистоту крови, Ида невысока. Ида одна из тех, кто должен был становиться на стул, чтобы достать книгу с верхней полки. Теперь ей помогает магия, потому что рукой она все равно не дотянется.
Ида начисто лишена плавности в очертаниях и в лице, если ее рисовать - то ломаными линиями, росчерками красной туши. Она легка и бела, будто связка птичьих костей, и кажется такой же выцветшей: киноварно-красные волосы словно выпили из нее жизнь, собрали всю краску, что полагалась губам и щекам. Птичий же у нее профиль, заостренный и хищный.
Глаза у нее зеленые, в желтизну.
Ида Эмеан не носит украшений из камней и металлов, только янтарь и жемчуг.
Резное дерево.
Костяные булавки.
Ида мало двигается и еще меньше жестикулирует, замирает, остановив на собеседнике пристальный взгляд, говорит мало и просто, мало что может подвигнуть ее на долгую речь.
Она любит одежду, которая не теряется перед цветом ее волос - яркие и чистые цвета, глубокие, заметные - и поэтому мало кто помнит ее лицо.

Характер:
“ - Я, госпожа Йеннефер, - ответила рыжеволосая эльфка, - молчу, когда не могу сказать ничего толкового. Это значительно лучше, чем заниматься необоснованными предположениями и прикрывать беспокойство болтовней.”

Следует добавить, что молчит Ида и тогда, когда ей есть, что сказать, но не спрашивали. Она вообще считает, что ее мнение вещь достаточно ценная, чтобы не разбрасывать ее налево и направо, а выдавать исключительно по запросу. Такому, который покажется ей приемлемым. Вопреки своей видимой статичности, манере замирать на месте, внешнему глубокому спокойствию, Ида - натура деятельная и не терпит ни промедлений, ни прокрастинации. Возможно, делает она не быстро, но только потому что должна иметь план (и еще десяток на случай того, если первый не сработает), и, следуя своим расчетам, она добивается своей цели с неотвратимостью ползущего ледника.
С чужими целями сложнее: не испытывая в них достаточной заинтересованности, Ведающая вполне может пожать плечами и оставить их наедине с их владельцем.
Она в принципе мало в чем заинтересована, кроме науки, магии и своего народа, к которому относится с двойственностью почти трагической. Если спросить Ведающую (и если она вдруг ответит честно), то можно услышать многое о ненависти. Она скажет, что ненавидит их всех: застывших в своей гордыне Ведающих и стариков, не понимающих, что мир изменился, молодежь, считающую, что у мира можно зубами и когтями вырвать - не новое будущее, нет, вырвать прошлое, которое никогда не вернуть. Ненавидит тех, кто сдался и разбрелся по человеческим городам, принимать унижения и старательно делать вид, что они все здесь такие же. Ненавидит Aen Elle, чужаков, раздающих щедрые обещания, на которые всегда так легки чужаки. Ненавидит себя, не знающую, что с этим делать, потому что всех их любит, и хотела бы лучшего.
Ненависть живет в ней так глубоко, что неизвестно, есть ли за ней хоть что-то еще. Любовь, живущая в ней, так отравлена, что почти переродилась.
Так глубоко, что об этом никто не знает.
Потому что Ида молчит и на вопросы такого рода отвечала, может, раз или два в своей жизни. Остальное время она наблюдает, слушает, анализирует. Делает выводы. Иногда шутит. Иногда даже неплохо.

История:
- Ида - единственная дочь своих родителей, случайно получившаяся у тех, кто на это даже не рассчитывал. Что с ней делать, родители не знали, потому не делали практически ничего. Зато научили читать.
- Родители Иды состояли в дружбе с отцом Энид и считали отличной идеей оставлять их “играть” вместе. Энид свою “подругу” тихо раздражала самим своим существованием и необходимостью обращать внимание на что-то еще, кроме книг.
- До тех пор, пока она не поняла, что наблюдение за чем-то чуждым тоже может быть очень интересно.
- Из всех выдуманных историй ей нравились только невыдуманные байки Филавандреля аэн Фидаиля, то ли родича, то ли друга родителей, которыми он щедро делился с маленькими девочками. Теперь Ида думает, что он попросту не знал, как с ними еще взаимодействовать, но получилось-то неплохо?
- Ида считает, что у нее не было выбора, кем становиться, и выбора этого не хотела. Ее окружали знания, и до знаний она была жадна, а рядом хватало тех, кто мог дать еще. Отец, к примеру, не знал, что делать с ребенком, но знал, что делать с юной девой: ну конечно, учить.
- Она шла к тому, чтобы чтобы стать одной из них - с самого детства. И пришла.
- Ида Эмеан - единственная из Ведающих Синих Гор, кто много путешествовал. И потому не просто неожиданно много знает о людях, но и прекрасно их понимает. Не то, чтобы в ее случае это означало ну хоть какое-нибудь принятие.
- Путешествовать она буквально удрала, смертельно рассорившись с родителями под причитания о том, какая жуткая участь ее ждет. Что уж там, несколько раз была к ней близка, но Ида Эмеан была очень осторожна, предусмотрительна, в нужных случаях быстра и совершенно безжалостна. А трупы в этом мире - обычное дело.
- Ида, без преувеличения, побывала везде, где могла, и добралась даже до далекого Офира.
- Все время она демонстрировала отсутствие какой-либо эльфской заносчивости, беседы о расовых разногласиях умело пресекала (дипломатично, или не слишком), в конфликты не вступала, а что думала - то дело десятое.
- Сложно пересчитать все места, которые она представляла себе горящими. И всех людей, которых хотела видеть повешенными.
- Ида Эмеан не так давно заявила отцу, что считает изгнанников Dhu Seidhe прекрасным примером того, как следовало жить и развиваться. Отец от нее отрекся, но другим Ведающим о причинах этого не сообщил.
- Ида поддержала Энид не потому, что вдруг осознала их близость, а потому что Маргаритка была чуть ли не единственной, кто пытался хоть что-то сделать. И - разумеется - чтобы посмотреть, что будет. Потому что Ида ужасно любопытна.

Способности, навыки, особенности:
Aen Saeverne, чародейка, неплохо режет по кости, приручает диких птиц и умеет смотреть их глазами, полиморф - превращается в кречета. В быту совершенно беспомощна и столь же неприхотлива.

Связь:
Здесь есть.

Пробный пост:
Aen Seidhe не забывают — есть такая легенда. Есть такая беда: время обходит эльфов с двух сторон, как ручей обходит лежащий в нем камень.
Есть такая беда, потому что камни не двигаются вперед, и вода не несет их с собой к морю.
Ида смотрит в окно и осторожно трогает пальцем лист плюща.
Синее небо над Долиной Цветов очень портит второй по счету столб черного дыма. Там сжигают дома, своим существованием оскорбляющие старший народ, хлева, сараи и сеновалы, сжигают с большим наслаждением, стирая с земли грязные следы грязных животных, возвращая ей первозданность.
Ида не смеется только потому, что ирония — это на самом деле очень грустно.
Камень никогда не поймет, что вода — всегда другая, даже если насильно обратить ручей вспять.
С Идой разговаривают птицы. Иногда она спрашивает малиновок и соловьев, но память у них коротка, не дольше первой пестрой гусеницы — и вокруг перестают улыбаться, потому что картина из древних легенд остается, а легенда меняется. Ведающая кормит с ладони ворон и воронов, смотрит янтарными глазами в глаза ночных филинов и козодоев — у каждого дерева Дол Блатанна есть взгляд, и этот взгляд принадлежит Иде Эмеан аэп Сивней.
В развалинах отчаянно холодно: времена, когда эльфийские белые дворцы не нуждались в стеклах и толстых стенах, прошли, вода утекла, и те, кто вернулся, не могут признать, что перламутровый шелк занавесей, похожий на стрекозиные крылья, больше ни от чего не защищает.  Дождь, стекающий сквозь дыры в крышах, приносит не прохладу, а сырость, Ида прячет руки под темно-синим плащом и думает, что не отказалась бы от сеновала, там по крайней мере мягко.
От беспричинной, безнадежной тоски не видит света: здесь не нужно быть Saeverne, чтобы понимать — трава не растет вспять, и всё, чьей целью становится “вернуть”, обречено изначально, и всё, кто возвращает — обречены. Ида не знает, общая ли это тайна тех, кто Знает, или каждый молчит в одиночку, не в силах спорить, но ее никто не спрашивал, и она тоже молчит.
Подозревает, что остальные и без того понимают.
Что же, иногда существа делают безнадежные и бессмысленные вещи, потому что не хотят ни бежать, ни бездействовать. Особенно, если некуда бежать. Так что она тенью ходит среди разрушающихся колонн, как бы ни во что не вмешивается, но всех, входящих к ней, встречают бесстрастные птичьи взгляды, один из которых принадлежит Иде Эмеан, Ведающей, которой мало её знания, и от этого же “мало” она даже не спрашивает, зачем, когда Энид приходит и зовет с собой. Иде всегда нравилась Энид, пусть бы она приходила почаще, потому что Маргаритка, кажется, кое-что понимает вот об этом, о разной воде, камнях, течениях и море, в ней есть надежда, в ней есть движение, может быть, если бы она такая была не одна, у них бы что-то получилось, ну хоть что-нибудь, но все, кто может ловить течения — ушли на войну, а вокруг них остались камни, бесстрастный, неподвижный мрамор.
Но Ида кивает, унизывает руки перстнями, кутается в нарциссовый шелк, будто эльфийская роскошь никуда не исчезала, устало смотрит на чародейский обмен шпильками, будто находится неизмеримо выше всего этого, хотя на самом деле все та же тоска не дает ей вникнуть.
Тоска камня по морю.