Ведьмак: Меньшее Зло |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ведьмак: Меньшее Зло » Настоящее » [08.1272] Другие песни
По дороге к Аду, по дороге к Раю
Я выбираю -
Просто идти
Время: август 1272 года
Место: Этолия, Нильфгаардская империя
Участники: Шеала аэп Арфел, Нерис аэп Ллойд
Краткое описание: здесь вы найдете изысканное вино, размеренные беседы о науке и искусстве, утонченность, красивых мужчин и неторопливые утехи, которых вам недодали на Рысьей скале.
Последний курьер уходил на закате - разморенный вечерней духотой, он никогда не спешил, и Нерис не торопилась вслед за ним, неспешно переставляя к порогу аккуратные ящички с образцами. Тем предстоял дальний путь - из здешнего захолустья до самой столицы провинции - а там специально обученные люди разберутся, что с ними делать.
После холода прозекторской предзакатное тепло казалось особенно приятным.
- Только осторожно, - предостерегала чародейка, - оно хрупкое.
Курьер легкомысленно махал рукой, не слушал - ему было скучно и отправляться в ночь совершенно не хотелось; ему хотелось поболтать: подперев плечом стену, он воодушевленно рассказывал чародейке о последних городских новостях - на рыночной площади повздорили до драки две торговки, да так, что их с трудом растащили. Одна прилюдно назвала другую шалавой, вторая первую - прошмандовкой.
Попахивало провинциальной вендеттой.
Этолийское отделение Бюро, маленькое и неприметное, легко было принять то ли за лавку мелкого ремесленника, то ли за крошечную винодельню - увитый виноградом маленький домик светлого камня, стоявший на самом краю предместий, ровно у потемневшего от времени щербатого указателя на Город Золотых Башен; и за ним дорога ним резко уходила вниз, в поля, петляла, портилась и пропадала среди высокой травы. Дни тут текли ровно так безмятежно, как можно было бы представить себе при одном взгляде на это благостное место - Нерис, поначалу опасавшаяся традиционного сопротивления местных чародеев присланным из столицы коллегам быстро поняла, что ждала подвоха не там.
Поссориться со здешними дознавателями было так же сложно, как расшевелить их.
Их было четверо - вечно сонный старший дознаватель, его напарник, нерасторопный писарь и начальник этой богадельни, чересчур добродушный для человека своего положения, а значит, не такой простой, как кажется. Когда Нерис поинтересовалась, как они справляются, писарь, оторвавшись на пару мгновений от свого занятия, звонко хлопнул муху на пергаменте, потер образовавшееся мокрое пятно и сказал, извиняясь будто:
- Лод - очень маленький город.
За дальними горами темнели, сгущаясь, тучи, пугая возможным дождем, но закат у противоположного края неба был чист и ясен - лучистое солнце клонилось к горизонту, заливая золотом бесконечные поля, рассеченные блестящей лентой юркой реки. У воды пели - свежий ветер, первое дыхание приближающейся ночи, доносил обрывки какой-то незатейливой крестьянской песенки заунывного мотива и препаршивого исполнения.
- А чего поют?
- Да дело молодое. Убивается, стало быть.
- А, ну это молодым полезно.
Чуть поодаль флегматично скучал самый ценный, пятый сотрудник отделения - лохматый ослик, которому в минуты душевной слабости Нерис сетовала на здешних нерасторопных коллег. Тот всегда был под рукой, слушал внимательно и гарантированно хранил секреты - то есть, был даже чуть лучше Шеалы, которая имела дурную привычку время от времени отсутствовать.
По уважительным причинам, но все же.
Ценный сотрудник задумчиво щипал травинку; курьер болтал; неизвестный менестрель у реки - убивался; солнечные лучи переплетались с виноградной лозой; стрекотал сверчок у входа, и над всем этим вольный вечерний ветер носил ароматы полевых цветов и, по всей видимости, где-то - Шеалу.
- Так. - сказала Нерис, когда последний ящичек занял свое место
И поправила перчатки.
- Так. Вроде все. Ты главное не побей, а то если дряни этой нанюхаться, хер стоять перестает. Беспокоюсь я за тебя что-то.
Лошадь курьер уводил самым осторожным шагом - чародейка проводила его долгим, пристальным взглядом, забралась на изгородь и принялась по-ребячьи болтать ногами, подставляя лицо сладковато-медовому ветру.
В прозекторской на льду остывали свежий труп и вино.
Отредактировано Нерис аэп Ллойд (20.05.2019 14:19)
От воды уже тянуло предсумеречной сладкой сыростью распустившихся ночных лилий, болотных ирисов и боярышников; среди рогоза призрачно белели мелкие каллы и водяные лютики, вокруг которых закатно-мутным плотным облаком вилась мошкара; в уже затянутых туманной дымкой камышах что-то невидимое томно вздыхало и хлюпало - так, будто то ли собиралось топиться, то ли уже утопилось, но потом передумало и теперь лезло обратно. В любом другом месте стоило бы быть настороже и по возможности обойти шумные заросли по широкой дуге, но этолийские виноградники являлись настолько сонным местом, что даже водяники или утопцы (если подобные где-то здесь и чудом выжили) просто обязаны были быть абсолютно миролюбивыми и жрать вино, местный ранний сыр и оливки вместо людей.
Где-то против косо падающих рыжих солнечных лучей незримо фыркала лошадь, а ещё дальше, из-за зарослей и реки, позвякивал тихий колокольчик.
Чуть прогнившие мостки пружинили и скрипели под ногой, прогибаясь в опасную близость к тёмной непрозрачной воде, текущей здесь лениво и медленно – где-то в далеких, невидимых отсюда предгорьях эта река зарождалась десятком бурлящих стремительных потоков, но всё, попавшее в предместья Лода, мгновенно становилось как можно более неторопливым – и люди, и звери, и природа. Даже дело, связанно со смертями нескольких десятков горожан и в любых других обстоятельствах способное продрать до костей своей леденящей мрачностью, под лучами местного солнца выглядело как-то… легкомысленно. Будто бы это всё – затянувшийся праздник, а все мертвецы назавтра поднимутся и отправятся в город на ярмарку за вином и едой.
Впрочем, подниматься они не собирались – чародейка проверила точно, но воспринимать трагедию всерьёз всё равно удавалось с очень неуверенным успехом.
Заразившись и ленностью, и легкомысленностью, Шеала возвращалась в управление филиала Бюро не после полудня, как планировала, а вовсе к закату. Не то чтоб этого требовали дела – с сигнатурами заклинаний она справилась достаточно быстро; формирование инструкций для местного чародея-резидента заняло чуть больше времени, но только потому, что его повар как раз закончил готовить знаменитый местный холодный томатный суп, на который был приглашен сам коррехидор и все три члена городского совета, и отказ столичной гостьи занять место за столом мог быть воспринят как оскорбление; а по пути из прохладного чародейского дома улица, некстати вильнув, неожиданно вывела на местный рынок, ошеломляюще шумный и пахнущий сладким перцем, острыми приправами и сотней луговых трав. Пришлось задержаться.
- Я заболела, - грустным голосом сказала чародейка, с трудом подавив желание совершенно по-детски подкрасться к коллеге со спины, бесшумно ступая по щиколотку в густой, уже желтеющей траве, и пробежаться пальцами по ребрам, вызвав, может быть, такой же практически детский вопль и, может быть, даже последующие догонялки среди кривоваватых тутовых деревьев чахоточного дознавательского садика с целью надавать шутнице по голове.
Вместо этого она вручила Нерис объемный свёрток, оглушительно пахнущий дубовником, гибискусом, свежей выпечкой и острыми специями, с облегчением тряхнула затёкшими от ноши ладонями.
- Не могу пройти мимо прилавков, - объяснила она, - всё такое красивое и так хорошо пахнет, и флорены сами покидают мои руки, какая-то магия, не иначе. Разворачивай, мне обещали, что хлеб со сладким перцем доживет и до послезавтра, но он ещё теплый и должен быть чудо как хорош прямо сейчас.
Она чуть помолчала, опираясь поясницей об изгородь, раздумывая над тем, пожаловаться ли на то, что вкусы до сих пор даются ей плохо. С людьми, не чуждыми медицине, такие беседы вести опасно – не успеешь моргнуть, как уже лежишь на прозекторском столе рядом с пододвинутым трупом, а что обиднее – тебе не дадут обещанное вино и потом ещё пообещают, что пить нельзя до тех пор, пока швы не заживут.
Как для Этолии – перспектива трагическая.
- Лотский чародей ещё не знает, кто мы такие, - похвасталась она, - так что вполне искренне просил передать, что завтра на ужин ждёт нас обеих. Сходим? О работе поговорим как раз.
- Это ж платье надевать придется, - пожаловалась Нерис откуда-то из глубин пакета с выпечкой, в который незамедлительно сунула нос, - мне лень.
С мундиром она расставаться не любила. Мундир на нее перед отъездом своими руками надел Телор; и темное сукно, хранящее тепло его ладоней, Нерис суеверно полагала заговоренным на удачу, а той никогда не бывает мало.
И кроме того, чтобы сойти за приличных нильфгаардских чародеек, им предстояло натянуть на себя наряды, которые на севере назвали бы в лучшем случае побитыми молью - свободные северные колдуны, сколько Нерис себя помнила, безудержно гордились возможностью носить максимально открытые платья, в противовес своим закрепощенным южным коллегам, добровольно навешивающим на себя ладно бы просто ярмо, но ярмо, вышедшее из моды!
Кошмар.
Южные коллеги, в свою очередь, с некоторых пор гордились возможностью не гореть на костре просто по факту наличия колдовского таланта. Не роскошные платья, конечно, но тоже кое-что.
- Там на льду красное, - сообщила чародейка, зубами стаскивая с руки перчатку, всю в запекшейся крови, - не Эшт-Эшт, конефно, но вообфе хорофее... Не обрафай внимания, он не жаражный был, его потравили. Сходиф?..
Свежий хлеб разламывался легко и пах одуряюще.
Время от времени - обычно в ясные и лиричные вечера вроде этого, располагавшие к раздумиям - Нерис вспоминала, что все происходящее на самом деле странно, и что запросто гонять Шеалу де Танкарвилль в прозекторскую за вином - это вещь, которая не снилась ни одному северному монарху; но с другой стороны - думала Нерис, заедая странные мысли свежей сдобой - не снилась она и самой Шеале де Танкарвилль, а та, вроде как, не жалуется и просто идет за выпивкой. Для самой Нерис подобное положение вещей оказывалось одновременно привычным и странным, и не составив однозначного к нему отношения чародейка предпочитала просто жить, как живется; что не мешало, естественно, время от времени впадать в рефлексию о том, как именно они дошли до жизни такой.
С другой стороны - плохо что ли?
Абсолютно лишенный рефлексии ценный сотрудник, до того рассеянно бродивший в траве неподалеку, пару раз шумно втянул воздух и неспешно направился к чародейке, совершенно уверенный, что имеет полное право на часть принесенной Шеалой снеди.
- Ты жирный. - безжалостно сообщила Нерис, глядя в темные ослиные глаза.
В ожидании Шеалы она успела переместилась с забора на привалившуюся к домику скамейку под увитым виноградом навесом и сейчас раскладывала вкусности на кривоногом деревянном столике, судя по виду стоявшем тут со времен постройки самого здания. Ветер холодел, темнело небо и вершины дальних гор заливало коралловым - Нерис поглядывала в ту сторону, карауля сгущающиеся темные тучи, что пока вроде бы проходили стороной.
Ослик вопросительно повел ухом, будто не понимая, какое отношение его комплекция имеет к делу.
- Жирный наглец, - уточнила чародейка, протягивая ему кусок булки, - и больше ни кусочка не получишь.
И естественно, он получил еще четыре.
- Я что-то не нашла бокалов, кажется, дознаватели их утащили с собой, расходясь по домам, - Шеала вынырнула из кажущегося тёмным дверного проёма, на ходу разворачивая льняную салфетку, которую было решено приспособить под скатерть. – Видимо, не у одних нас были на вечер планы. Но нашлись колбы Эрленмейера, пусть архимагистр спит спокойно на том свете… совершенно новенькие, но я всё равно простерилизовала, на всякий случай. Можно пить из них.
Алхимическая посуда тихо звякнула, соприкасаясь бочками с запотевшей бутылкой – чародейка заботливо обтерла горлышко, села на лавку и зажала её между коленями с целью откупорить незамедлительно. Ослик требовательно сунул лобастую башку под ладонь, требуя причитающуюся ему порцию ласки и от этого человека, постриг лохматыми ушами и шумно вздохнул, переступая с ноги на ногу. Под копытом что-то хрустнуло – с равным успехом это мог быть осколок древнейшей амфоры dhu seidhe, лабораторное стекло или плод гончарного гения местных кметов, случайно разбитый и так и не убранный с заднего двора. Шеала отмахнулась раз, другой, всё пытаясь вытащить плотно сидящую пробку, но потом сдалась и почесала провинциального коллегу по чуть более светлому между глаз.
- Ну и пахнет же от него, - пожаловалась она, возвращаясь к бутылке (и в этот раз дело пошло успешнее). – Они что, не могут искупать своего сотрудника? Чародеи же.
У вина был пряный запах, мгновенно ударивший в нос, а цветом оно было как упавший на Этолию закат – не то красным, не то оранжевым, а то и вовсе какая-то фиолетовая искра в тенях проскользнёт. Возможно, при дневном свете оно казалось бы другим, но сейчас вино с закатом очень удачно дополняли друг друга, создавая практически идеальную композицию.
Ослик на самом деле поначалу был ничейным, как им рассказали – приблудился в виноградниках к младшему чародею и не отставал до самого управления, и не ушёл даже наутро. Дознаватели даром обошли все окрестности, приставая с вопросами к каждому встречному кмету – хозяин ослика, если и был среди них, не признался, и бесхозное животное из жалости было решено оставить. Шеала подозревала, что дело отчасти было в обаянии – попробуй в чём-то откажи этому обворожительному наглецу с лохматыми щеками и выгоревшей челкой, ну и что, что достает только до бедра и никакой практической пользы принести не может. Зато на него клюют дети, проходящие мимо молодые девки и местные бабы, так можно разжиться и яблоком, и ломтем хлеба, или даже куском пирога – а ещё ценными сплетнями, и если в еде сотрудники местного филиала Бюро не испытывали особой нужды (хотя и не отказывались, и потому, в отличие от поджарых столичных дознавателей, все четверо смотрелись добродушным неповоротливыми дядюшками), то второе было достаточно полезно для службы, поэтому пятый сотрудник даже каким-то чудом был поставлен на бухгалтерский баланс и теперь совершенно честно получал свои казенные харчи четырежды в день.
Впрочем, на каждого глядел такими жалостливыми глазами, будто голодал.
Фыркнув в обёртки, осёл начал шарить мордой среди разложенной по столу снеди, был со смехом и парой нильфгаардских ругательств отогнан и удалился к изгороди, начав в плывущих со стороны реки сумерках там хрустеть чем-то невидимым.
- Хорошее, - согласилась Шеала, сняв пробу. Пить из колбы было не слишком удобно, но всё же неплохо, от реки продолжало пахнуть ночными цветами, а от развёрнутых свёртков – едой и специями, и вечер грозил превратиться в одно из самых идиллистических событий если не за последний год, так за месяц – точно.
- Давай его помоем, - предложила чародейка, - невыносимо же. Шалфея можно заварить, там у излучины растёт, я видела. И чабрецом. И расчесать потом. После этого можно прямо на ужин вести. В таком случае никто не заметит, есть на тебе платье, или нет. Но по-моему, учитывая, что ты на службе, то устав предписывает в таких случаях носить мундир, только не помню, обычный или парадный… А, неважно. Если мы заговорим о работе, нас всё равно выгонят из-за стола.
Шеала, повертев кусок хлеба в пальцах, уронила несколько крошек поджарой и хрупкой корочки прямо на стол, и педантично смахнула их со стола под ноги.
- На недельку бы ещё тут остаться, - чуть мечтательно, сменив тему, продолжила она, - так спокойно. В столице постоянно куда-то бежишь, что-то делаешь, не спишь, лишний раз чихнуть некогда. Я даже забываю у тебя спросить, как там дела в вашем новом отделе Бюро. То есть, ничего удивительного в том, что я что-то забываю, нет, но вот, спрашиваю.
Чародейка улыбнулась – привычка иронизировать над своим состоянием помогала ей хоть как-то с ним смириться. Так было по меньшей мере терпимо, а вот с вином, закатом, цветами и едой – так и вовсе отлично.
На размечтавшуюся об ослиной купальне коллегу Нерис поглядывала как-то странно; запивала каждое предложение вином и, не выдержав под конец, весело фыркнула прямо в колбу, рассыпав во все стороны алые брызги.
- Прости, - повинилась чародейка, вытирая лицо, - просто это все... странно очень.
И в пятнадцатый, наверное, раз с тех пор, как они снова встретились в Нильфгаарде спросила:
- Ты же вообще не помнишь, да?
Она знала ответ, конечно - слышала его уже много раз и странно, что Шеала еще не потеряла терпение - но не спросить было выше сил, потому что сама она помнила удивительно, неправдоподобно четко - недосягаемую Шеалу де Танкарвилль, советницу королей и вершительницу судеб, подругу Филиппы Эйльхарт, что держала в кулаке Реданию и вместе с собранной ею Ложей заглядывалась на власть над всем севером. И где теперь Филиппа? Где Ложа, где Редания, да что уж там - что осталось от севера, как там свободный Аэдирн? Все сгинуло так или иначе, а они - вот, смотрят на этолийский закат и думают о том, как бы искупать осла в шалфее.
Странно.
Нерис разламывала пальцами булку, и та сыпала снежинками крошек на черный мундир
Телор был прав, когда говорил, что оба они не сделаны для того, чтобы править - их вылепили добротно, но из простых материалов; они оказывались отличными орудиями, виртуозно выполнявшими свою функцию, но им обоим требовалась ведущая рука. Шеала, помнила она об этом или нет, такой рукой была сама - и теперь, когда она об этом забыла
чем она стала?
- Я просто помню, - Нерис дернула уголком губ, - как у тебя, знаешь, было ожерелье с рубином размером с гусиное яйцо. Я клянусь, не меньше! Оно стоило, наверное, половину каэдвенской казны, а ты носила его так, будто это мелкая безделушка. У тебя на атуре еще - вот тут в центре - было такое крупное украшение, золотое и тоже с рубином... не помнишь совсем? И кольца, да! Еще были кольца - в общем, на твой повседневный наряд можно было купить какое-нибудь небольшое северное королевство, я серьезно. Твоя библиотека - я не видела, но мне говорили - твоя библиотека стоила дороже замка, в котором находилась. А теперь мы... сидим тут и думаем осла мыть. Странно.
Нерис по-детски поболтала ногами, с прищуром поглядела на заходящее солнце - ветер крепчал, гнулись к земле полевые травы и виноградные листья трепетали чутко и испуганно.
- Еще было такое - вы все, вся ваша ложа, весь Капитул - ух, вы казались прямо небожителями. Советники королей, Великое Солнце. Я была из ребят попроще, бродячие чародеи, вот это все, куда нам. Ну и помладше, конечно. Мы смотрели на вас снизу вверх, как крестьяне на господ - я привыкла копаться в трупах, пить плохое вино и время от времени отрезать ноги, чтобы заработать денег, так что теперь я, считай, богаче и благопристойнее, чем когда-либо была. Но ты...
Она осеклась отчего-то, опустила взгляд и молчала какое-то время, прежде чем спросить:
- Слушай, можешь не отвечать, если не хочешь. Но вот... ты не помнишь, да, но если задуматься... ты хотела бы опять вернуть все это? Тебе не становится будто бы жалко, когда я все это рассказываю?
Отредактировано Нерис аэп Ллойд (31.05.2019 02:23)
- Ну, допустим, библиотека у меня и сейчас неплохая, - возразила старшая чародейка вроде как серьезно и даже нахмурившись, но долго свой образ не удержала и вслед за коллегой усмехнулась в колбу; повода грустить у неё не было.
Качнув «бокал» в ладони, она помедлила с ответом, не то чтоб собираясь с мыслями, а просто не торопясь: к этому располагал и хлеб, и само вино, и закат, и взятый собеседницей темп беседы, и Этолия в целом - неторопливая, солнечная, очень ленная даже в самых своих кровавых и пугающих проявлениях.
- Не знаю, - честно сказала Шеала, - может, там было что-то такое, по чему я буду скучать, когда верну себе память. Но пока… исходя из того, что я о себе узнала из чужих рассказов – обратно совсем не хочется. В империи, конечно, есть свои минусы – ограниченная квота на исследования, отсутствие необходимых грантов, жёсткие рамки научной деятельности… Уйма бумаг – я узнавала, что нужно для получения степени, это просто кошмар, клянусь, без альраунового декокта не осилить, потому что жизни собрать все эти разрешения не хватит! Работа, в конце концов, не позволяющая заняться этими самыми исследованиями. Внимание спецслужб. Но есть одно огромное преимущество, ты не находишь? Нет Филиппы. Это дорогого стоит, дороже рубинов размером с голубиное яйцо. А на побрякушки мы ещё заработаем, какие наши годы, - чародейка легкомысленно махнула рукой, едва не расплескав вино.
Что там творила Филиппа тогда, когда Ложа действовала в своём расцвете, Шеала, разумеется, не помнила. Кое-что знала по некоторым бумагам, попавшим ей в руки, по обрывкам рассказов или чьим-то непроверенным байкам, по отголоскам старых операций нильфгаардских агентов, и по молчанию, явственно говорившему о том, кем – чем – была Филиппа даже для юга. И понимала, что это далеко не всё, и даже в расцвете своего могущества она едва ли знала достаточно много про свою «подругу». Отлично помнила о том, на что способна госпожа Эйльхарт, будучи загнанной в угол и вроде как обезвреженной - в конце концов, та сумела сбежать даже из имперских застенок.
Потом Шеале думать о Филиппе надоело. Пусть даже затаившая злобу, она сейчас, судя по донесениям разведки, всё-таки киснет где-то на севере среди разбушевавшихся охотников на ведьм, и кроме мести никак не желавшим сдохнуть коллегам, окопавшимся на сытом юге, у неё сейчас слишком уж много других проблем.
Сытый юг, меж тем, не оставлял ровным счётом никаких шансов настраиваться на тревожный лад: в роще за рекой вдруг с хрипотцой восторженного дебютанта залился витиеватой трелью соловей, вслед ему робко зазвенели первые ночные цикады, а к упавшей на скатерть капле вина ошибочно подлетел гигантский, лохматый, словно шмель, сумеречный бражник – не разыскав в сладко пахнущей капле нектара, он рассерженно задел призрачным крылом Нерис и улетел куда-то в затапливающие холмы сумерки; от воды тянуло цветами и прохладой всё сильнее, а низины, едва-едва угадывающиеся за зарослями, молоком уже начал подтапливать ночной туман.
- Самое важное, - подняла палец Шеала, - наши головы остались при нас. А также глаза, пальцы, и прочие важные вещи. Я думаю, ничего не потеряно, пока у нас остается способность мыслить, а жалеть себя или утраченные возможности – занятие бессмысленное и неконструктивное. Давай выпьем за науку. Расскажи лучше, как твои руки?
Вы здесь » Ведьмак: Меньшее Зло » Настоящее » [08.1272] Другие песни
